Выпусти птицу! | страница 15
третьеклашку, но ровесника отца.
Называли «ррреволюционной корью».
Но бывает вечный возраст, как талант.
Это право, окупаемое кровью.
Кровь «мальчишек» оттирать и оттирать.
Все кафе гудят о красном Монте-Кристо…
Меж столами, обмеряя пустомель,
бродят горькие усищи нигилиста,
точно гусеница-землемер.
«На суде, в раю или в аду…»
* * *
На суде, в раю или в аду,
скажет он, когда придут истцы:
«Я любил двух женщин как одну.
Хоть они совсем не близнецы».
Все равно, что скажут, все равно!
Не дослушивая ответ,
он двустворчатое окно
застегнет на черный шпингалет.
Отцу
Отец, мы видимся все реже-реже,
в годок – разок.
А Каспий усыхает в побережье
и скоро станет –
как сухой морской конек.
Ты дал мне жизнь.
Теперь спасаешь Каспий.
Как я бы заболел когда-нибудь,
всплывают рыбы
с глазками как капсюль.
Единственно возможное
лекарство –
в них воды
Севера
вдохнуть!
И все мои конфликтовые
смуты –
«конфликт на час»
пред этой, папа, тихою
минутой,
которой ты измучился сейчас.
Поможешь маме вытирать тарелки…
Я ж думаю: а) море на мели,
б) повернувшись, северные
реки
изменят вдруг вращение
Земли?
в) как бы древних льдов не растопили…
Тогда вопрос:
не «сколько
ангелов на
конце иголки?», но
сколько человечества уместится
на шпиле
Эмпайр Билдинг и
Останкино?
Заплыв
Передрассветный штиль,
александрийский час,
и ежели про стиль –
я выбираю брасс.
Где на нефрите бухт
по шею из воды,
как Нефертити бюст,
выныриваешь ты.
Или гончар какой
наштамповал за миг
наклонный
частокол
ста тысяч шей твоих?
Хватаешь воздух ртом
над струйкой завитой,
а главное потом,
а тело – под водой.
Вся жизнь твоя, как брасс,
где тело под водой,
под поволокой фраз,
под службой, под фатой…
Свежо быть молодой,
нырнуть за глубиной
и неотрубленной
смеяться головой!..
…Я в южном полушарии
на спиночке лежу –
на спиночке поджаренной
ваш шар земной держу.
«Проснется он от темнотищи…»
* * *
Проснется он от темнотищи,
почувствует чужой уют
и голос ближний и смутивший:
«Послушай, как меня зовут?»
Тебя зовут – весна и случай,
измены бешеной жасмин,
твое внезапное: «Послушай…» –
и ненависть, когда ты с ним.
Тебя зовут – подача в аут,
любви кочевный баламут,
тебя в удачу забывают,
в минуты гибели зовут.
Свет вчерашний
Все хорошо пока что.
Лишь беспокоит немного
Ламповый, непогашенный
свет посреди дневного.
Будто свидетель лишний
или двойник дурного –
жалостный, электрический
свет посреди дневного.
Книги, похожие на Выпусти птицу!