— Да, прошу вас об этом, — заявил сыщик.
Он не хотел сознаться перед этой несимпатичной ему девушкой, что вынужден отказаться от своего намерения — немедленно арестовать ее.
Сыщик ни минуты не сомневался, что он прав и перед ним опасная авантюристка. Но что он мог поделать? Полученные им по телефону сведения защищали ее, как каменная скала.
Конечно, он не успокоится до тех пор, пока не доведет дела до конца и не обличит преступницу, но пока… пока он должен был скрепя сердце покориться обстоятельствам.
Он хотел только обменяться несколькими словами с хозяйкой дома и покинуть виллу.
Кора спокойно шла впереди Картера, пока не привела его в роскошно обставленную приемную…
Здесь она остановилась и нажала кнопку электрического звонка…
Явившейся горничной Дюмон приказала сообщить хозяйке дома, что ее желает видеть господин, явившийся по поручению полиции…
Через несколько минут в приемную вышла дама лет пятидесяти. Она не только не носила отпечатка того величия, которое составляет принадлежность старости, но, наоборот, была прямо-таки смешна желанием казаться моложе своих почтенных лет… На лице ее был наложен толстый слой румян и пудры, волосы выкрашены, а морщины замазаны каким-то блестящим составом… На пальцах блестела масса колец, в ушах искрились громадные серьги, кисти рук были охвачены браслетами… Брошка, аграф, булавка в волосах… Все бриллианты, бриллианты, бриллианты — так что сама миссис Сундерлин походила на витрину ювелирного магазина… Словом, при первом же взгляде на нее каждому становилось ясно, что перед ним типичная «мещанка во дворянстве», которых за последнее время развелось так много в Нью-Йорке.
Внутренне Ник удивился, что такой неглупый человек, каким он считал Годкинса, пел дифирамбы этой смешной старушонке. Его уважение к капитану сильно уменьшилось…
— А, — протянула Сундерлин. — Здравствуйте.
Дюмон вкратце деловым тоном рассказала хозяйке обо всем, что случилось…
Миссис Сундерлин некоторое время, склонив голову на левый бок, как бы прислушивалась к биению своего сердца, не способного переносить сильных волнений и вдруг разразилась противным хихиканьем, бившим Ника по нервам…
— Хи-хи-хи, — заливалась она. — Ах, вы, милый! Хи-хи-хи! Да ведь мы… хи-хи-хи!.. выдумали всю историю с ограблением только для того… хи-хи-хи! Чтобы заставить говорить о себе! Это было сделано… хи-хи-хи!.. ради шутки! Интересно было посмотреть недоумение нашей аристократии… хи-хи-хи!.. когда шутка разъяснится! Кроме того, надо было поводить за нос глупую полицию!
