— Я не голодна.
— Ты должна поесть.
— Ради ребенка?
Он кивнул.
— Гаролд, — спросила Агнес, — ты любишь меня?
Его лицо застыло неподвижной маской.
— А почему ты спрашиваешь?
Раскаиваясь в том, что задала этот вопрос, Агнес тем не менее сказала ровным тоном:
— Потому что хочу знать ответ.
— Я тебе уже говорил, что не способен на любовь.
Начав, Агнес не могла уже остановиться:
— Тогда что ты чувствуешь ко мне?
— Ты мне нравишься, — сказал он с равнодушным видом человека, которому на все наплевать. — А что случилось? Разве тебе не понравился медовый месяц?
— Белее чем понравился. Но теперь он кончился. И как нам строить отношения? С чего начать?
— Понятия не имею.
Не стоило начинать этот разговор, подумала Агнес в отчаянии. С ним бесполезно спорить — пора бы ей это понять.
— Почему бы тебе не перекусить в аэропорту? — спросила она. — Я совершенно вымоталась. Лучше прилягу ненадолго.
Ложись со мной. Вот что значили эти слова. Ей хотелось, чтобы Гаролд обнял ее, помог сделать этот холодный и неуютный дом хоть чуть-чуть ее собственным. Но она была слишком горда, чтобы просить, и слишком упряма, чтобы показывать свои слезы. Он уже видел однажды, как она плачет. Этого достаточно.
— Наверное, я так и поступлю. Мои вещи уже собраны, и я могу попросить Вульфа встретить меня в аэропорту, чтобы мы поговорили о делах.
Агнес не имела понятия, кто такой Вульф. И не стала спрашивать.
— Надеюсь, все пройдет успешно, — сказала она так, словно Гаролд был ее далеким родственником, а не человеком, с которым она познала столько радости и наслаждения.
Гаролд нахмурился.
— Будь осторожнее, Агнес… Ты действительно выглядишь усталой. Я позвоню тебе завтра, как только прилечу.
Он поспешно поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты. А Агнес отправилась в библиотеку, окна которой выходили на парадный подъезд, традиционно обсаженный аккуратно подстриженными кустами. Подъехал черный «ягуар», из которого вылез седовласый человек, помог Гаролду положить вещи в багажник, и они уехали.
