На ее лице, подумал Гаролд, ясно читается желание вылить мне на голову тарелку супу.
— Ты что, говорил с моей матерью? — вспыхнула Агнес.
— Нет, решил предоставить это тебе. Я уеду на десять дней.
— А говорить им, что я беременна?
Гаролд окинул ее медленным взглядом.
— Думаю, да. Вряд ли ты сумеешь скрыть это.
— Удивительно, что ты не попытался откупиться от меня, как в свое время от моей матери!
— А в чем дело? В моих деньгах? В любом случае, здесь не все так просто. Ты носишь моего ребенка, Агнес. Моего сына или дочь. — Его голос звучал так, будто он обсуждал торговую сделку.
Щеки Агнес вспыхнули от ярости.
— Если бы только я могла придумать другой выход, я бы не сидела здесь! — выкрикнула она. — Но я не могу. Я попалась!
— Еще одно, — продолжал Гаролд как ни в чем не бывало, — твоя работа. Я не хочу, чтобы ты подвергалась всем опасностям постоянных командировок. Так что тебе лучше заранее поставить фирму в известность.
Агнес процедила сквозь зубы:
— Как ни странно, я уже об этом подумала. Я возьму отпуск на год, а потом буду заниматься переводами. Но как ты смеешь лезть в мою жизнь?
Гаролд спросил с нажимом:
— Почему ты все время споришь?
— Чтобы ты не проглотил меня заживо, — отрезала она и откусила от булочки.
К ее нижней губе пристала крошка. К губе, которую так хотелось поцеловать. Гаролд положил руки на стол и сказал:
— После свадьбы мы проведем четыре-пять дней на Канарах.
— Медовый месяц? Ни за что!
— Я сказал, Агнес.
Пальцы ее подрагивали, пока она намазывала масло на булочку. Но когда заговорила, голос звучал уверенно и спокойно:
— Теперь моя очередь. У меня есть условие, Гаролд. Очень простое. Но если ты на него не согласишься, свадьбы не будет.
Гаролд понятия не имел, что она подразумевает. Может, потому Агнес так привлекала его? Своей непредсказуемостью?
— Давай твое условие, — сказал он.
— Ты должен быть верен мне. Я не потерплю Норы в качестве твоей любовницы.
— Принимаю это условие, — согласно кивнул он.
— Принимаешь?
— Да, и требую того же от тебя. Черт возьми, Агнес, брачные обязательства значат же что-то!
Она взглянула ему прямо в глаза. Гаролд заметил, как у нее на шее, под сливочно-белой кожей, бьется жилка.
— А как насчет «любить и заботиться»? Или ты выбираешь отрывки, которые тебя устраивают?
Гаролд сжал кулаки. Агнес заслуживает правды, решил он и хрипло произнес:
— Я не знаю, как это — любить женщину. Я никогда не любил: Но я буду верен тебе, клянусь!
С болью в сердце Гаролд увидел, что ее глаза наполняются слезами. Если я коснусь ее, то все пропало, подумал он и услышал:
