Агнес высморкалась в салфетку, которую нашла в кармане джинсов, вытерла слезы рукавом рубашки и в последний раз провела рукой по морде лошади.
— Спасибо, старушка, — прошептала она. Кобыла вскинула голову и прижалась носом к пальцам молодой женщины.
У дверей конюшни Агнес негромко поблагодарила охранника, который позволил ей пройти внутрь.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мисс.
Из сада до Агнес донеслись звуки музыки. На мгновение она застыла, опершись на забор и глядя невидящим взглядом на аккуратно убранный плац. Еще со времен третьего брака ее матери с итальянским графом Агнес находила утешение в компании лошадей. То был период, когда она посещала ужасную школу, где акцент и прямодушие сделали ее объектом насмешек и даже издевательств. Зато по вечерам старший конюший учил ее всем тонкостям обращения с лошадьми.
Именно лошади помогли ей не сойти с ума в те четыре года, пока граф не бросил Терезу ради богатой соотечественницы. Тогда они переехали в Штаты, к владельцу ранчо. Но и там лошади остались для нее все тем же средством спасения от бесконечного и безысходного одиночества…
Выйдя из шатра, Агнес почувствовала себя слишком усталой, чтобы уснуть. Она сбросила бирюзовое платье, влезла в старые джинсы и отправилась в конюшни, чтобы обрести покой, вдыхая запах сена и касаясь бархатных носов лошадей.
Агнес выпрямилась, чувствуя, что еще недостаточно успокоилась, чтобы пойти в дом. И плакала она вовсе не из-за свадеб и не из-за сексуальной привлекательности Гаролда. Просто его отношение к женщинам в целом и к ней самой в частности коробило ее. Засунув руки в карманы, Агнес обошла розовый сад, наполненный сладким благоуханием. Еще несколько минут одиночества, и можно будет отправиться спать.
— Так вот ты где.
Агнес молниеносно обернулась и увидела, как от деревьев, окаймлявших белое здание конюшни, отделилась темная фигура. Гаролд! Все еще в черных брюках и накрахмаленной белой рубашке, только без галстука и воротник расстегнут. Свет, лившийся из конюшни, упал на его лицо.
— Я устала… иду спать, — резко сказала Агнес.
— Тогда ты идешь не туда.
Как она ненавидела насмешку в его голосе!
— Гаролд, — сказала она сдержанно, — ты хоть когда-нибудь смотрел на женщину как на человека?
— Пытаешься выплеснуть на меня обиду, Агнес?
— Не угадал.
Гаролд подошел ближе.
— Ты была в конюшне.
Пришел ее черед насмехаться:
— Я пахну лошадьми? Извини… Ты бы, конечно, предпочел духи.
Гаролд стоял так близко, что она могла бы легко дотронуться до него. Не пытаясь смягчить слова, он сказал:
