— Хотелось бы, чтобы со мной была моя камера, — пробормотала она.
— Чтобы снять восход?
— Чтобы снять тебя. — Она втянула в себя воздух, желая почувствовать его запах. — Ты просто необыкновенный, Пит Беннетт. Когда ты улыбаешься, то согреваешь мне сердце. Когда ты хмуришься, мне кажется, что оно вот-вот разобьется. — Она не могла насытиться этим мужчиной. Она прикасалась к нему, целовала его, занималась любовью, но ей всегда было этого мало…
Он отбросил со лба волосы и сел, потянув за собой одеяло.
— Время идти, пилот?
— Точно. Не говоря уж о том, что кому-то не терпится убежать.
— Не значит ли это, что лично тебе хотелось бы немного задержаться?
— Возможно. Ты производишь странное действие на мою оценку того, что важно, а что не важно.
Желание боролось с раздражением. Желание победило, когда ее палец медленно спустился по его спине.
— Еще пять минут, — сказала она.
— Нет.
Она провела пальцем вверх, с удовлетворением заметив, как дрожь пробежала по его телу.
— Четыре с половиной.
Он развернулся и прижал ее к земле.
— Три, — сказал он хрипло. Но он дал ей десять.
— Какова твоя позиция насчет осмотрительности? — спросил Пит, когда они спускались вниз к коттеджу. Ему нужен был кофе, еда и горячий душ — все это можно было найти и в отеле, если бы его ноги согласились унести его так далеко от Серены.
— Я думаю, это потерянная позиция. Нико на работе. По крайней мере должен быть. В доме есть еда. Чистая одежда. Можно сварить кофе.
— Хорошая идея.
Они буквально ввалились в кухню. Серена прямиком направилась к банке с кофе и насыпала в кофеварку зерен на две порции двойной крепости. Блага цивилизации с шипением хлынули в кружку, принося с собой разумные мысли и чувство благодарности.
Их завтрак состоял из сковородки жареных сосисок с помидорами, хлеба из тостера и еще одной сковородки яичницы.
— Этого хватит? — спросила она. — По-моему, нет.
— Вполне. — Она никогда ни в чем не останавливалась на половине.
Он это в ней и любил, и приходил от этого в отчаяние.
— Куда ты сегодня? — Она хотела, чтобы вопрос прозвучал легко. Он тоже пытался подыграть ей, но его сердце больше не хотело в этом участвовать.
— На Кос.
— Заберешь своих пассажиров, оставшихся там вчера?
— Да.
Она бросила на него осторожный взгляд. У него был все такой же мрачный вид. Вид, который словно говорил: не трогай, не тормоши, оставь меня в покое. Но разве она могла?
Она и так делала все, чтобы не показать, как потрясли ее вчерашние события и проведенная вместе ночь. Она узнала его способность к сочувствию и его силу. Теперь она не могла вот так просто взять и уйти, оставив его одного.
