— Ты что, плачешь? А ну-ка вытрем сейчас же слезки!
Он достал чистейший носовой платок и аккуратно промокнул прозрачные капли, катившиеся из глаз, а затем заставил высморкаться. Это так напомнило его приемчики из далекого детства, что Дженна, а вместе с ней и Маркус, рассмеялись.
— Вот ты и смеешься, наконец. Значит, выздоровление не за горами. Давай-ка я покормлю тебя с ложечки вкусным салатом. — Он отправил ей в рот первую ложку. — Становится традицией кормить тебя, как птичку, с руки.
Дженна смотрела на Маркуса: красивый, умный, рассудительный, преуспевающий бизнесмен, он сейчас кормит салатом собственного приготовления, вытирает слезы, носит на руках девушку-сироту, когда-то взятую в богатую семью из сострадания. Нет у нее ни собственного дома, ни наследства, ни близких родственников. Кроссаны-старшие сделали все, чтобы она не чувствовала одиночества в детстве и отрочестве, а сейчас готовы отдать любого из сыновей. Как же ей повезло!
Слезы — на этот раз слезы благодарности — снова подступили к глазам, и она всхлипнула.
— Тебе нужно более серьезное лечение, чем я думал, — произнес Маркус, — сейчас попробуем. — И он крепко поцеловал девушку.
Кончики их языков встретились, поласкали друг друга, губы прикоснулись к губам и зажгли огонь, пронзивший Дженну и Маркуса. Он лег рядом и прижал к себе девушку. Они целовались, но никак не могли насытиться.
Наконец Маркус немного отстранился.
— Знаешь, как я представлял наше сближение?
Он расстегнул пуговки на блузке и высвободил из плена кружевного лифчика две упругие груди. Погладил их нежно, покачал в руках и начал целовать по очереди, прихватывая розовые сосочки губами. По телу девушки разлилось тепло. Незаметно Маркус расстегнул молнию и снял юбку. На Дженне остались только стринги, которые тоже через несколько мгновений покинули тело.
— Божественная красота! — воскликнул Маркус, любуясь обнаженной девушкой и поглаживая живот и бедра. Дженна застеснялась и покраснела всем телом. В это мгновение Маркус склонился над ней и начал ласкать языком источник наслаждения. Девушка застонала от пульсации крови в животе и вспыхнувшего острого желания. Она так была поглощена новыми приятными ощущениями, что не заметила, как Маркус разделся. Он накрыл ее своим телом — девушка невольно вскрикнула: острая боль пронзила живот, спустилась к ногам и вернулась блаженством, которое зависело от ритма движений Маркуса.
— Еще, еще, — повторяла она, едва выговаривая слова от возбуждения, — дорогой…
