– Продырявлю башку к едрене-фене! – пригрозил сын мужика.
– Ты что, псих? – осведомился Костя.
– Сейчас узнаем, кто псих!
– Ладно, хватит, Семен! – примирительно сказал мужик, однако, многозначительно глянув на Костю: мол, вот какие у нас аргументы имеются! – Постреляете с дури друг друга. Там еще трое за забором.
Костя самодовольно ухмыльнулся. Он давно заметил, что Чебот по всем правилам тактики залег за изгородью и держал нервного Семена на мушке. Интересно, а где Телепень с Дрюнделем? Неужто по привычке в штаны наложили?
– А чего он приходит сюда, нашу воду пьет? – обиженно спросил Семен.
– Иди в дом! – приказал мужик. – И карабин забери, бестолочь! Мы и так договоримся. Пойдем, нечего торчать на виду у всей деревни. – И повел, сильно прихрамывая, Костю в глубину двора, за хозяйственные постройки, туда, где в нос ударил запах куриного навоза и лошадей. – Здесь нас никто не увидит, – сказал он, и они очутились в большом сарае, где на козлах стоял свежеструганный баркас и пахло опилками, дегтем и краской, а вдоль стен на веревках сушились огромные лещи и щуки – желтые, коричневые, истекающие жиром, и вокруг вились хищные осы.
– Садись. – Он смахнул с топчана стружку и достал из-под верстака бутыль с самогоном. – Давай выпьем по маленькой. Закуска только вишь какая?
Косте показалось, что он проверяет его на крепость духа и на умение пить алкоголь.
– У меня пирожки есть, – сказал он, прислонив к баркасу «плазматрон», и полез в карман.
Пить ему не хотелось. Во рту все еще стоял привкус прежнего самогона. К тому же он не любил пить. Не лез в него самогон, и ничего он с этим поделать не мог.
– Меня зовут дядя Илья, – сказал мужик. – А тебя как?
– Костя.
– Видишь ли, какое дело… – тяжело вздохнул дядя Илья, разливая самогон в кружки. – Если ты их здесь положишь, то нам всем конец. Истребят деревню под корень.
Они выпили. Самогон был чистый как слеза и такой крепкий, что у Кости перехватило дыхание, но он все-таки спросил, когда прокашлялся:
– Почему?
Он решил, что не выдержал экзамен, что настоящие мужчины пьют самогон, не кривясь и не робея, и ему стало стыдно оттого, что он еще раз обмишурился.
– А почему они на вас напали? – в свою очередь спросил дядя Илья, с удовольствием закусывая пирожком и с интересом поглядывая на «плазматрон».
– Ну, потому… – Костя вдруг понял, что не может рассказать своему новому знакомому обо всем, что произошло в деревне за последнее двое суток: ни о «вертолете», ни о ДШК, ни о «плазматронах», доставшихся ценой жизни Косого, а главное, не может рассказать о каймане со шрамом на лице. Это значило раскрыть множество тайн и подвести деревню под монастырь, а врать Костя не хотел, раскусили бы в два счета.
