Марко расшнуровал на Володе тяжеленные ботинки, стянул, бросил в угол. Запахло сырой кожей. Володя лежал, закрыв глаза. Бинт резко белел. Директор посмотрел на Володю, на тётю Зорю.
— Зоря Павловна, голубушка, сходите-ка, разбудите доктора Канторовича… Чем скорей, тем лучше…
— И то дело… — тётя Зоря с непривычной для неё резвостью взбежала по лесенке.
Марко вдруг понял, что — всё, финал. Они с Икирой больше не нужны. И резко захотел спать. Услышал сквозь навалившуюся слабость:
— Теперь — шагом марш но домам. Вернее, бегом. И больше никаких приключений…
— Да, — сказал Икира.
Они поднялись, вышли из сарайчика. Луна опять горела, как прожектор, хотя висела пониже.
Марко тряхнул головой, бормотнул:
— До свиданья.
— Спокойной ночи… Проводи Месяца до дома.
— Конечно…
— Шагайте… Хотя, подождите. Изложите-ка в двух словах, что вас понесло на берег?
Марко снова мотнул головой, прогоняя сонливость. Изложил. В двух словах. Мол, смотрели на большую Луну, потом взглянули на крейсер, увидели, как прыгнул матрос, услышали пулемёт. Поняли, куда выплывет беглец, если уцелеет… Ну и побежали…
— И больше ни о чем не подумали?!
— А… о чем?
— Могли бы сразу ко мне заскочить.
— В голову не пришло, — вздохнул Марко.
— Хорошо, что хотя бы потом пришло…
— Это Икире… — прошептал Марко.
«Сейчас он скажет: зачем потащил малыша с собой?»
Юрий Юрьевич этого не сказал. Глянул на Икиру.
— А ты, свет мой Иванко, совсем решил стать Маугли? Я смотрю, уже и от штанов отказался.
— Ой! Вот его штаны! Они демаскировали… — Марко вытащил из кармана белый жгут. Раскрутил. — Икира, держи…
Тот обрадовано прыгнул в шортики, разгладит их ладонями.
— Ладно, ступайте… — устало сказал директор. — И подумайте, что с вами следовало бы сделать за все эти фокусы. Вернее, с тобой, Солончук. Икира по малолетству серьёзным санкциям не подлежит…
— Почему это? — обиделся Икира. — Я под… подлежду… подлежу…
— Ну? — поторопил Марко директор.
— Надрать уши? — с печальным пониманием спросил Марко (и вспомнил уши Кранца-Померанца). Героем себя он вовсе не чувствовал.
— Как минимум… Хотя с другой стороны… В старых романах вопрос решался диалектически…
— Как? — опасливо пискнул Икира.
— То есть с двух сторон. Герою говорили: «За храбрость получите именное оружие, а за нарушение дисциплины отправитесь на шесть недель в крепость под арест…» — Юрий Юрьевич опять оживился. — Однако держать вас под арестом негде. И кормить нечем… А оружие… Пожалуй, для Солончука я найду в кладовке ржавую рапиру из театрального реквизита… Отчистишь сам… А Месяцу подарю большую рогатку, которую недавно отобрал у Анастаса Галушки. Дубина такая, восьмиклассник, а стрелял с берега по чайкам…
