Врачу в больнице он пытался что-то сказать о том, что встретил Иисуса Христа и опять его предал, но доктор вызвал еще одного доктора, и больной, пребывая как в тумане, услышал, что у него ярко выраженный бред.
Он пытался возразить, но ему сделали укол, и начались долгие дни в больнице.
Теперь, отдав свои наличные деньги, он заметно повеселел.
Все последние недели он неотрывно думал о том человеке, которого увезли под простыней и который так мужественно умирал, не позволяя себе жаловаться.
Александр вспомнил его спокойный, глуховатый голос.
Таким голосом говорят: все в порядке, все нормально, ни о чем не думай, не волнуйся.
А может быть, они и не говорили никогда о болезни, а говорили о каких-то других вещах, о будущем.
И она тоже не беспокоилась, она так радостно и счастливо рассказывала мужу, возможно, о том, как хорошо им будет вместе, когда они все вернутся домой, и какую кроватку надо купить ребенку: говорила, отлично зная, что денег не осталось совершенно.
Видимо, она верила в целительную силу трав, и ничего, кроме жизни мужа, ее не волновало, что будет, то будет.
Может быть, она рассчитывала, что если ее муж умрет, она каким-то волшебным образом тоже не останется жить.
Но, вероятно, наступило такое время, когда ей все-таки надо было существовать одной — неизвестно как, без дома и денег, с ребенком на руках.
И тут Александр смог вмешаться в ход событий со своими деньгами.
Он рассчитал так, чтобы бедной женщине хватило на весь первый год — она могла бы снять квартиру и продержаться, пока не найдет работу.
Какое-то счастливое спокойствие наступило для Александра в его последние дни в больнице, как будто он точно знал, что все будет хорошо.
Он начал спать по ночам, днем даже выходил погулять.
Началась прекрасная, теплая весна, по небу шли белые маленькие тучки, дул теплый ветер, зацвели одуванчики нa больничном газоне.
Когда Александра выписывали, за ним пришла машина, и он, дыша полной грудью, в сопровождении друга пошел вон из больницы.
Тут же, у ворот, он нагнал небольшую процессию: санитарка из их отделения вела под руку какую-то худую женщину с ребенком.
Они волоклись так медленно, что Александр удивленно обернулся.
Он увидел, что санитарка, узнав его, густо покраснела, резко опустила голову и, пробормотав что-то вроде "я побежала, дальше нам нельзя", быстренько пошла обратно.
Женщина с ребенком остановилась, подняла голову и открыла глаза.
Кроме ребенка, у нее ничего не было в руках, даже сумочки.
