Наконец король отодвинул бокал в сторону.
— По-моему, я выпил достаточно, — сказал он.
— Не смею спорить с вашим величеством, — ответил я. И действительно, в правоте его замечания усомниться было попросту невозможно.
Но тут в комнату вошел Джозеф. Он поставил перед королем оплетенную бутыль. Вид у нее был весьма заманчивый. Она явно принадлежала к числу тех старых бутылей, которые долго пробыли в подвале и словно ликуют, когда наконец оказываются на столе.
— Ваше величество, — сказал Джозеф, — эту бутылку его высочество герцог Стрелсау приказал поставить на ваш стол лишь после того, как вы насытитесь другими винами. Он попросил вас отведать это вино в знак любви и уважения к нему.
— Ну и хитер же ты, Черный Майкл! — с явным одобрением произнес король. — Пробку долой, Джозеф. Уж не вообразил ли мой братец, что я не одолею его бутылки?
Джозеф открыл бутылку и наполнил бокал короля. Король пригубил вино, затем произнес тост, напыщенность которого как нельзя лучше соответствовала и позднему часу, и нашему состоянию.
— Дорогие гости, друзья, кузен мой Рудольф! Ну и история с тобой приключилась, Рудольф! Берите, друзья мои, все что угодно. Возьмите хоть половину Руритании. Только не просите у меня ни капли из этой изумительной бутылки. Я осушу ее один в честь этого хитрого негодяя, моего братца Черного Майкла.
Король схватил бутылку и пил из горлышка до тех пор, пока действительно не осушил все до капли. Потом он уронил голову на стол и заснул, как спит человек, добросовестно исполнивший долг.
Мы, в свою очередь, сочли своим долгом поднять тост за приятные сновидения его величества, и это последнее, что я помню о том вечере.
Глава IV. Король прибыл вовремя
Сколько я проспал — сказать трудно. Определенно могу заявить лишь то, что пробуждение мое было ужасно. Я проснулся от совершенно омерзительных ощущений. Я трясся от холода и сырости. Едва я открыл глаза, как понял, в чем дело. С моей головы и с моего костюма ручьями стекала ледяная вода, а рядом стоял Сапт с пустым ведром. На устах его играла ехидная улыбка.
Я перевел взгляд чуть в сторону и заметил Фрица фон Тарленхайма. Он сидел на столе. Мертвенно бледный, с синяками под глазами, он являл собой печальный пример того, как пагубно злоупотребление даже первоклассными винами.
Поняв в чем дело, я просто зашелся от ярости.
— Мне кажется, сэр, ваши шутки зашли слишком далеко! — заорал я на полковника.
— Не сердитесь, дружище, — неожиданно мягко ответил Сапт, — нам некогда ссориться. Сейчас уже пять часов, пора подниматься. Я пытался вас будить по-другому, но более вежливые способы ни к чему не привели.
