И тут опять заиграли позывные Израиля «Шалом Алейхем».
Все уже поняли, что этот шутка и облегченно хохотали.
Юра писал приветственные адресы на юбилеи всех своих друзей и честно скажу, у него явно был поэтический дар в духе известного всем Александра Иванова. Юре первому я дал читать свои рассказы и он поддержал меня, сказал, что рассказы ему понравились и все такое... А когда я стал печататься в Литературной газете на 16 странице в клубе «12 стульев» он завел специальную папку, куда собирал все мои напечатанные рассказы. (Не могу не вспомнить и о реакции моего отца на первые мои успехи. Он всегда ждал Литературку, открывал последнюю страницу, прочитывал ее и говорил мне: «Толя, ну такую ерунду сейчас печатают – почему же твой рассказ не печатают?!») Юра успел посмотреть первый фильм, снятый по моему сценарию – короткометражку в киноальманахе «Ау-у!», где снялся почти весь цвет советских комедийных актеров: С. Филлипов, В. Басов, Л. Куравлев, И. Муравьева, Л. Шагалова, С. Мишулин, Г.
Тонунц, С. Крамаров, Н. Парфенов, А. Геллер... Короче, «ол старс», как сейчас говорят. Моя новелла имела успех и Юра явно был горд мною.
К сожалению, он не дожил до моих полнометражных картин, которые я снял уже в качестве режиссера. Юра умер в 80 году.
И умер, как я считаю, от того, что всю жизнь был очень правильным.
За всю свою жизнь Юра любил одну женщину – свою жену Иду, мать своих двоих детей. Я считаю, что это хорошо, но слишком идеально, а как мы знаем из физики, в жизни ничего идеального не бывает, всегда приходится делать поправку на реальность. А реальность была такова, что у Юры вдруг начался служебный роман с лаборанткой(Юра был начальников лаборатории), довольно свободных нравов женщиной и он, абсолютно не имеющий никакого опыта общения с такого рода особами, безоглядно отдался неизведаному ранее чувству. И, хотя все в лаборатории знали, в том числе и Юра, что эта особа была близка со многими мужчинами треста «Азнефтегеофизика» и поселка им.
Разина, он влюбился в нее. Любил ее, любил Иду, любил своих детей (не могу не отметить такт и деликатность Иды в этой истории – ни слова упрека Юре, чуткость детей к обожаемому ими отцу) и от неразрешимости этого конфликта у него произошел один инфаркт, потом второй и за ним третий, последний.
Из истории своего брата я делаю вывод: советская власть, создавая нового человека хотела видеть его морально чистым, единолюбом, не поощряла никакие ширли-мырли, и прочие сексуальные шашни.
