Два робота шагали по бокам, один прикрывал меня сзади. Я сказал механическим телохранителям:
– Сегодня придётся жарковато! Следите, чтоб с вас не сбили управляющие антенны.
У входа на меня набросился первый двойник, мой крохотный уродец, не устававший кричать, что гениальнее его на свете человека не существовало. Он вынесся из двери, только я вступил в коридор, и попытался укусить меня в руку. Робот легко отшвырнул его к стенке.
– Вы наглец! – надрывался первый двойник. – Вы троглодит! Вы неконституционны! Никто не дал вам права лишать меня человеческих прав! Отдайте мне земной шар! Я пожалуюсь на ваш деспотизм в Верховный Суд!
Его визг расшевелил остальных. Один за другим они выползали и выскакивали из номеров. Я прибавил шагу. Даже под защитой трёх роботов я не хотел столкнуться со всей их оравой в коридоре. Я шёл, а они торопились за мной – огромные и крохотные, широкоплечие и узкогрудые, вымахавшие до двух метров двадцати и не добравшиеся до метра сорока – народ, удивительно разнообразный по внешности и мёртвенно, уродливо-однообразный по существу.
В обширном холле я присел за столик у стены и открыл совещание своих и прочих двойников. Я вежливо попросил их рассесться. Три робота бдительно следили, чтоб никто не приблизился ко мне.
– Итак, джентльмены, начнём! – предложил я. – У вас, кажется, имеются ко мне претензии?
– Деньги! – прорычал второй двойник, от О’Брайена. – Вы обещали нарубить монет, профессор. Какого чёрта вы медлите?
– Здесь так мало слуг! – простонал третий, от Мартина. – Меня водит под руку один робот. Разве это можно вытерпеть? Я хочу, чтоб меня водили под обе руки.
– Внимание, джентльмены, внимание! – надрывался, ёрзая в кресле, юркий двойничок от Мак-Клоя, четвёртый по счёту. – Я сейчас вас всех объего… то есть успокою! Мы создаём компанию на один миллиард долларов под моим председательством и легко вытаскиваем…
Седьмой двойник, от Роуба, не вынес напора ожесточённых страстей и вскочил. Его дикие глаза зловеще фосфоресцировали.
– Я предложу уважаемому собранию изящненький заговорчик! – проскрипел он. – Удивительно красивая штучка, её можно носить в кармане. Мы берём государство, продырявливаем его посередине, потом закладываем, понимаете, такая штука…
Все голоса заглушил железный рык верзилы, воспроизводившего одного из гостей.
– Миномёты! – заревел он. – Орудия и торпеды! Я хочу поиграть ручной атомной бомбой!
Тут все разом заорали, завопили, завизжали, заскрежетали и заскулили. Я молча разглядывал их разъярённые морды. Я испытывал радостный трепет от мысли, что участь их решена. Разумеется, я не показал им, о чём думаю. Я был холоден и невозмутим. Если бы я держался хоть немного по-иному, они разорвали бы меня в клочья, смяв охраняющих роботов. Просто удивительно, до какого жара накалялась злоба, одушевлявшая эти конвейерные создания. Они жили лишь ради того, чтобы кого-то кусать, облапошивать, взрывать и валить.
