— Хороши бабенки, — оценил Вихрь, припадая к кружке.
— Это точно, — согласился Жар. — Железно.
Некоторое время они ели и пили молча. Каждый думал о своем.
Серега размышлял о словах воеводы Глухаря. Они все никак не шли у него из головы. Он сражался за страх и за совесть, не думая о том, что каждый новый подвиг только плодит его врагов. Сколько их теперь, готовых при удобном случае пырнуть его ножом, или насадить на копье? Хорошо что с самым главным врагом покончено. Князь Болеслав Боркич мертв. Интересно, Тихое Братство, гильдия наемных убийц, отменила заказ на его голову, или после вылазки в их Логово количество убийц, посланных по его следу, только увеличилось. В последнее время что-то о Тихих ни слуху ни духу. Что не могло не радовать.
— Жаль, что Армира с собой не взяли. Сейчас бы он нас песней потешил, — с сожалением произнес Жар.
Бард-сказитель Армир прибился к их сотне в Вышеграде. Его песни пришлись по душе Одинцову и его ребятам, так что Волк предложил ему следовать вместе с ними. Всегда сыт, в тепле, да и безопасности. После войны по дорогам княжеств путешествовать в одиночку было небезопасно, слишком много разбойников из числа бывших, а ныне разоренных крестьян развелось. Повыползали на Большую дорогу вершить справедливость по своему разумению. Но на большее чем грабить одиноких путников, силенок у них не хватало. Правда людская молва рассказывала о Лесном братстве, возглавляемом Твердиславом Праведником. Атаман вместе со своими людьми грабил зажиточных купцов и землевладельцев, а все добро раздаривал беднякам. Все это робингудство очень напоминало сладкую сказку, в которую хотели верить обездоленные. Она вселяла в них веру в справедливость, но мало походила на правду.
Армир с радостью согласился с предложением сотника Волка. Он и сам хотел напроситься в попутчики, да только храбрости не успел набраться. Теперь ехал вместе с остальным отрядом, предпочтя спокойное размеренное передвижение бешеной скачки по лесам и полям.
— Через пару дней встретитесь. Вот он тебе и даст концерт, потерпи, — хлопнул Жара по плечу Хорст. — А пока не судьба…
Лех Шустрик придвинулся поближе к Одинцову и зашептал:
— Я сейчас в город уйду. Надо понять, чем люди дышать, о чем думают. Да загляну в замок, договорюсь об аудиенции с князем. А ты пока отдыхай, силы копи.
— Я бы тоже прогулялся. Не хочу штаны просиживать, — сделав глубокий глоток, сказал Серега.
— Ишь ты какой Одинец-молодец, на месте ему не сидиться. Завтра князь захочет увидеть тебя, а ты будешь глазами хлопать, да зевать во всю глотку. Это не дело. Выспаться в любом разе надо. Так что ешь-пей. На меня не оглядывайся. Завтра нагуляешься.
