– Надоели мне хвосты Стражей, – пожаловалась она. – Хочется уравнять наши силы. Это мой вариант их шипастого кнута. Он, конечно, не такой мощный, как у вампиров, но что поделать… Если только самой превратиться в мартышкумутанта и отрастить уродский хвостище!
– Ну, хвост у тебя уже есть, еще чутьчуть…
Кико изучал жало. Доун впервые продемонстрировала команде, как искусно владеет оружием, используемым в восточных единоборствах, хотя они знали, что она тренировалась.
– С этой штукой можно и нападать, и защищаться? – спросил он.
– Слюна красноглазых прожигает металл, – напомнила Брейзи о милой привычке Стражей изрыгать кипящую жидкость.
– Но ведь лабораторные исследования показали, что в состав жидкости кислота не входит? – поинтересовалась Доун. – Помнишь, их слюна только опалила мой серебряный браслет? Может быть, на сталь тоже не подействует.
Она не сомневалась, что Брейзи не станет спорить. Опровергать собственные результаты исследований лишь для того, чтобы Доун отказалась от цепного хлыста, – последнее, на что решилась бы мисс Лабораторная крыса, сертифицированная кудесница, специалист по техническому обеспечению, одним словом, настоящая мисс Кью команды. Джеймс Бонд позеленел бы от зависти.
Именно Брейзи превратила Кико в паранормального Арагорна, ведущего команду к цели. Именно она превратила Доун… во что?
На девушку нахлынули воспоминания: вот она взмахом мачете отрубает Робби голову, а потом стреляет ему в сердце серебряной пулей – для верности.
Значит, Доун стала тем, кем когдато был ее отец, Фрэнк Мэдисон: воплощением мощи команды. Впрочем, пожалуй, не только…
До того как она пришла в «Лимпет и партнеры», у Кико возникло видение: Доун Мэдисон, залитая вампирской кровью.
– Я видел конец нашей схватки, – однажды сказал он ей. – Я знаю, что благодаря тебе мы одержим верх!
Вроде бы именно Доун не хватало в команде: она – недостающее звено для окончательной победы над вампирами. По крайней мере так ей постоянно объясняли коллеги и Голос. Их боссзатворник, доселе никем не виденный, использовал Фрэнка как приманку, чтобы втянуть во все это безумие Доун – «ключ к Пророчеству». Ради отца она, не раздумывая, стремглав прилетела в ЛосАнджелес, но все усилия разыскать его оказались напрасными. Однако босс наверняка связывал свои планы скорее с Подземельем, чем с Фрэнком Мэдисоном, хотя и уверял, что сейчас они как никогда близки к ее отцу и вампирам.
Внезапно почувствовав холод, Доун потерла руки… и согрелась, даже чересчур… Ее всегда бросало в жар при мысли о Голосе. Голос – загадочная личность – общался со своими подчиненными исключительно через динамики колонок. Голос – таинственная сущность… С недавних пор он был единственный, кому Доун, прежде помешанная на сексе, позволяла проникать внутрь себя, поддаваясь странному, необъяснимому приступу желания.
