Тэлия начала что-то говорить — и тут внезапно ощутила, как Ролан вторгся в ее сознание, завладел им… почувствовала его мягкое сожаление…
Тэлия тряхнула головой, изумленная чувством, будто что-то исчезло из ее памяти, потом отогнала непрошеное ощущение. Элспет Избрана — вот что главное. Теперь Тэлия смутно припоминала Избравшую девочку кобылу: Гвена всегда была одной из самых пугливых кобыл-Спутников и старалась держаться вдали от посетителей. Теперь, похоже, вся ее робость прошла, и она с гордостью собственницы тыкалась носом в волосы Элспет. Ролан, поддерживавший Элспет слева, вышел вперед — как раз вовремя, чтобы подставить Тэлии плечо для опоры: у той наступила реакция — начали подгибаться колени. Она почувствовала, что выжата, словно после трехчасовой тренировки у Альбериха. Вокруг со всех сторон заводили утренние трели птицы, небо на востоке окрасилось полоской зари, словно меж облаков продернули яркие праздничные ленты.
— Ах, котенок! — Тэлия выпустила гриву Ролана, за которую держалась, и обняла Элспет, чуть не плача от радости.
Ни одной из них даже не пришло в голову удивиться, почему никого больше не поднял с постели повелительный зов, на который откликнулись они обе — и почему никто, кроме них, не заметил абсолютно ничего необычного.
Тэлии удалось уговорить Элспет — не вернуться в постель, что было совершенно невозможно, а устроиться вместе с Гвеной в маленькой укромной лощине, набросив на плечи позаимствованное из конюшни одеяло. Тэлия надеялась, что, когда возбуждение спадет, девочка снова задремлет: видят боги, она будет в полной безопасности на Поле, да еще с собственным Спутником, стоящим рядом на страже. Тэлии очень хотелось вздремнуть самой, но слишком уж о многом требовалось позаботиться.
Первым — и самым главным — делом было известить королеву. Даже в такой ранний час Селенэй, наверно, уже встала и работает; вероятно, у нее сейчас находится кто-то из членов Совета, а может, и не один. Следовательно, придется делать официальное сообщение, а не то, чего Тэлии действительно хотелось, а именно — ворваться в покои Селенэй, распевая во все горло от счастья.
Как бы ни обрадовалась Селенэй, такой образ действий привел бы только к тому, что у советников сложилось бы весьма невысокое мнение о зрелости и выдержке Королевского Герольда.
Посему Тэлия, овеваемая нежным рассветным ветерком, окруженная хором птичьих голосов, чей щебет казался лишь далеким и слабым отголоском поющей в ее сердце радости, снова поплелась, спотыкаясь, к себе наверх — переодеваться. И на сей раз оделась так тщательно и опрятно, как только могла, внутренне ежась при виде травяных пятен, оставшихся на коленках только что скинутых штанов. А потом двинулась — именно двинулась, чинно и степенно — через еще спящее крыло Герольдов к так называемому «новому дворцовому крылу, где располагались покои королевы и помещения придворных.
