— Да. — Тэлия сделала глубокий вдох. — Я даже могла снова сорваться; сегодня днем я была на грани. Если бы нам нечего было делать; я бы сорвалась. И у меня начиналось… что-то вроде галлюцинаций там, снаружи.
— Проклятие.
— Я… буду стараться. Но я подумала, что лучше, чтобы ты знал.
— Легконогий? — Крис долго смотрел на Тантриса, потом удовлетворенно кивнул. — Он говорит, что думает, что они с Роланом смогут с тобой справиться, если опять станет худо. Он говорит, что в первый раз события вышли из-под контроля главным образом потому, что Ролан оказался застигнут врасплох.
Тэлия почувствовала, что у нее камень с души свалился.
— Хорошо. И… спасибо. Крис подмигнул ей.
— Я выбью из тебя дурь.
Она скорчила ему рожу и с гораздо более легким сердцем свернулась калачиком под одеялами, чтобы поспать.
Проснулись они почти в привычное для себя время: ни сегодня, ни в течение множества грядущих дней нельзя было терять время попусту — во всяком случае, если они хотели добраться до дороги прежде, чем у них кончатся припасы.
Оба оделись как можно теплее, взяли лопаты и принялись за долгий труд — прокладывать тропинку к свободе.
Снег оказался мокрым и тяжелым, и слава богу, поскольку так он лучше удерживался на лопатах. Но самый его вес затруднял работу, делал ее изнурительной. В поддень Крис и Тэлия сделали перерыв, чтобы поесть горячего и переодеться, поскольку то, что они надели утром, уже промокло насквозь. Они раскидывали снег, пока не стемнело настолько, что почти ничего не стало видно.
— Нам надо добраться до того дерева и оттащить его с дороги, пока снег такой, как сейчас, — сказал Крис за ужином — Если вдруг похолодает и все замерзнет, нам ни за что не удастся сдвинуть ту штуку с места. Она засядет во льду намертво, как пробка в бутылке.
— Все будет в порядке, пока снег будет продолжать потихоньку идти, — ответила Тэлия, вспоминая дни, когда пасла крепковерские отары овец в пору окота. — Беспокоиться о том, что похолодает, надо будет только, если погода начнет меняться.
Легли они рано, надеясь добраться до дерева еще до конца следующего дня.
Они прокопались к нему под вечер и, осмотрев массивный ствол, решили, что лучше всего будет разрубить его пополам топориками и припрячь чирр и Спутников к более легкому концу. К тому времени, как стемнело, ствол был перерублен чуть больше чем наполовину.
На другой день Герольды снова встали чуть свет и опять принялись за дерево. Перерубить его удалось к полудню, и после обеда они попытались оттащить его.
