— И где мне от него укрыться? — отсмеявшись, спросил Артем.
— Иширо очень опасен. — Рэцуко, похоже, истолковал смех «Ямамото» как демонстрацию презрения к опасности. — После того как Мегуро отказал ему от своего заведения, Иширо очень обозлился. Он не остановится, пока не найдет тебя и не убьет.
— Укрыться ты можешь в храме синто, — сказал Сюнгаку. — Мы проведем тебя туда.
— Тогда пошли, нечего рассиживаться! — Артем залпом допил остатки сакэ в последней бутылочке...
В коридоре он позвал Кэйко, и та немедленно выскочила из двери напротив.
— Дела вынуждают меня покинуть тебя, моя прелестная Кэйко! — Артем подошел к девушке, приобнял ее. — Но я тебя обязательно еще навещу.
— Буду ждать, господин, мне так жаль, что я не смогла показать тебе «поцелуй дождя», «касание лапки серебристой кошки» и «опадание цветков персика», — сказала Кэйко, и вроде бы в голосе ее слышалось искреннее сожаление — Артему по крайней мере хотелось в это верить.
Сюнгаку, который первым выглянул на улицу посмотреть, свободен ли путь, вновь заскочил в дом, рывком задвинул дверь и замахал руками от порога не хуже мельницы в ветреный день. Артем, дожидавшийся результатов разведки возле лестницы, сразу все понял — на подходе и, возможно, уже очень близко самурай Иширо. Гимнаст взлетел на второй этаж, остановившись на лестнице лишь на мгновение — еще раз приобнять попавшуюся навстречу Кэйко и сказать ей: «Я точно к тебе еще вернусь!»
— Вот он! — услышал Артем сзади крик. — Тебе не уйти!
А потом снова была комната с согретым телами и еще не успевшим остыть соломенным тюфяком, потом были распахнутые каратистским ударом ноги ставни, прыжок со второго этажа, приземление в треске ломаемых кустов на полусогнутые ноги, старт-рывок в темноту и раздавшийся за спиной новый треск кустов, потом был безумный бег по городу, растянувшийся не на один час, потому что самурай Иширо преследовал неотступно, проявляя чудеса внимательности и сообразительности, отыскивал все убежища Артема, и гимнаста выручали только его быстрые ноги. В конце концов Артему все же удалось оторваться.
Рассвет он встретил на пустынной утренней дороге. Дорога эта — если верить Кэйко, а не верить ей не было никаких оснований, — вела в Касивадзаки. У него не было ни единой монеты, ни крошки еды, ни заплечного короба. После ночной беготни он чувствовал невероятную физическую усталость и душевную опустошенность. Погулял, называется...
— Перст судьбы, — пробормотал Артем, оглянувшись на город Яманаси. — Судьба просто толкает меня в спину в направлении Касивадзаки. Так стоит ли ей противиться?
