— Грозный ты стал! — Александр проследовал за ним к дому. — Да вот он я. Даже пистолеты в мешке оставил.
— Пистолеты. — вздохнул Иван, отворяя дверь и пропуская спутника вперед. — Пистолеты в нашем деле сам знаешь, небольшая подмога.
Минуя Байсакова, Александр посмотрел ему в глаза. Не для того, чтобы прочитать в них какую-то мысль, а лишь, чтобы убедиться, что они одного, голубого цвета. Он делал это уже очень много лет — разглядывал глаза встречных, а потом проверял еще и еще. Потому что порой можно обмануться и не заметить смертельную опасность. Точно так же, в упор, заглянул ему в глаза Байсаков. На секунду оба замешкались, смутились, опустили взгляды, а потом невольно рассмеялись.
Все еще улыбаясь — несмотря на обстоятельства, он очень рад был встретить старого друга! — Остужев вошел в оказавшийся довольно просторным зал, где его встретил хозяин.
Это был рослый и плотный мужчина, пытавшийся изобразить угодливую улыбку. Давалось ему это с трудом, а штатский костюм не мог скрыть военной выправки. Двое половых, в упор буравивших гостя тяжелыми взглядами, и вовсе походили на профессиональных костоломов. Остужев не мог не заметить, что передник на одном из служек надет наизнанку — видимо, второпях.
— Это мой приятель! — коротко представил Байсаков товарища. — Нам нужно поговорить, так что подайте ужин в кабинет.
Немногословный хозяин кивнул и жестом пригласил Остужева подняться по лестнице. Байсаков чуть поотстал и негромко отдал еще какие-то распоряжения. Можно было не сомневаться, что это касается гостя, а точнее — его свободы. Уже открывая дверь в указанную комнату, Остужев услышал внизу бряцанье железа. Как видно, служки вооружались.
В комнате, которую Байсаков назвал кабинетом, помещались два стола: обеденный, на четверых, и письменный. Последний был полностью снабжен всеми необходимыми принадлежностями, от пачки бумаги до десятка очиненных перьев, но следов хозяина не наблюдалось. Стол будто приглашал поработать любого желающего.
— А я, было, думал, это твой кабинет! — Остужев присел за обеденный стол так, чтобы видеть и дверь, и окно, выходившее на задний двор. Где-то внизу заржал конь. — Думал, ты своим домом обзавелся, дворовыми. Кольца на пальце нет — что ж не женился, Ваня?
— Надо будет — женюсь, — пробурчал Байсаков, усаживаясь напротив. — А ты чего?
Вместо ответа Остужев покачал перед лицом собеседника рукой с обручальным кольцом на пальце. Золотое, но давно не чищенное, оно, может быть, и не бросалось в глаза, но Остужев был неприятно удивлен ненаблюдательностью Байсакова. Иван обиженно засопел.
