— А это ты думай. Если ты не сможешь заинтересовать драконов, начнётся война. Прольётся много крови, и людской, и драконьей. И виноват будешь ты. Ты внёс в этот мир смятение в умах, внёс новое оружие. Тебя проклянут и те и другие, понимаешь?
— Дааа. картинку ты нарисовал жуткую. Меня таким монстром выставил…аж на душе противно.
— Ты должен осознать важность задачи, тут не место для ошибок. Решай. Удачи.
Дракон отключился, и Влад замер, с ужасом понимая — а ведь он прав. Ради своих иллюзорных целей и рассуждений о правильности, он поставил на грань войны две разумные расы. Конечно, если что, он примет сторону людей…но и драконов жаль. Неужели нужно исчезнуть расе разумных рептилий, расе, которая насчитывает сотни миллионов лет!
Владу опять вспомнилось своё прошлое — вроде и не бывало этих лет, прошедших с тех пор, как он, ударенный шаровой молнией, был перенесён с Земли в этот мир, где царит магия, где тираннозавры разумны и называются драконами, где главенствует право сильного и рабство процветает, как и в русском средневековье. Он прошёл путь от больного, несчастного человека, заброшенного судьбой в неизвестный, враждебный мир, до мага, самого мощного мага того времени, владеющего и драконьей магией, и способностями лекаря, недоступными его современникам. Он, теперь, умеет переделывать тела людей, наделять их невероятными умениями, может подчинять волю людей, может разговаривать с драконами — владея их магией, всё более и более укореняющейся в его мозге. Что будет дальше? Он не задумывался — будет — так как будет. Надо поступать правильно, и будь что будет.
На стене остались дозорные, остальные разошлись по своим домам в ожидании сигнала. Влад с Марьяной ушли к себе — Фёкла собирала на стол, Арина и Маша копошились у себя в комнатах, потом вышли к столу, одетые в юбки и свитерки в обтяжку, по земной моде. Это выглядело очень соблазнительно, у него даже немного защемило сердце — вспомнилась Земля, всё-таки он тосковал по ней, такой бессмысленной, экологически вредной и шумной. Впрочем — тосковал он даже не по Земле, а по близким, родне, друзьям.
Все расселись за столом, горящий борщ в чашке подмигивал глазком сметаны, квас в глиняной кружке пенился радужными пузыриками, а в прозрачные глазкИ оконца светило почти весеннее солнце…и как будто не было сотен смертей, никто не умирал часы назад и не мучился сейчас, крича от боли в обожженном и пробитом стрелами теле.
Влад хлебал борщ, чувствуя, как живительная горячая жидкость проваливается в голодное нутро, и наслаждался — теплом, едой, компанией прекрасных женщин, каждая из которых считала счастьем лечь с ним в постель, своей силой и востребованностью в жизни. Девушки обсуждали какие-то мелкие проблемы клиники, парней, которые пытались ухаживать за ними — пока не узнавали, что это женщины Влада — тогда страшно пугались и прятались по щелям. Что приводило девчонок в восторг и подвигало их на язвительные и ехидные шуточки в адрес 'женихов'.
