– Я знаю, это некий вид глупости, м-р Х., – сказал он. – Но не коснетесь ли вы этого для меня?
Хейдель согласился и затем спросил, – Что я сделал?
Молодой человек улыбнулся и огляделся, кладя резную фигурку за рубашку.
– О, я знаю, я немного суеверен, но не больше любого другого, – проговорил он. – Это мой амулет на счастье. Разговаривая со всеми о вашем пути, я вырезал его против беды.
– Разговаривая? Что они говорили? Не говорите мне, что прозвище «святой человек» дошло и сюда?
– Боюсь, что так, сэр. Кто знает? Может существует что-то от этого.
– Вы работаете в госпитале. Вы проводите большую часть времени среди ученых.
– О, среди них тоже самое, у большей части. Может, это пришло с жизнью издалека. Некоторые из проповедников говорят, что это вид реакции, потому что мы опять отдалились от природы, после того как наши предки века прожили в больших городах. Какая бы ни была причина, спасибо, что побаловали меня.
– Спасибо, что подвезли.
– Всего наилучшего.
Хейдель вышел и вошел в помещение.
Он пополнил запасы, затем уселся за стол в задней комнате без окон. Комната освещалась восемью старыми, испещренными насекомыми светошарами, выдающимися из стен и вполне проветривалась. Несмотря на тот факт, что он являлся единственным посетителем, ждать пришлось довольно долго, прежде чем его обслужили. Он заказал местный бифштекс и пива, воздержавшись от расспросов, какова порода зверя, из которого собираются приготовить блюдо, вести себя, как он давно убедился, надо осмотрительно, когда посещаешь незнакомые миры. Потягивая пиво в ожидании мяса, Хейдель размышлял об условиях, в которых оказался.
Он был только геологом. Единственная работа, которую мог выполнять хорошо и надежно. Правда, ни одна из крупных компаний не брала его на службу. Пока никто из них не узнавал, что он и есть Х., все они получали о нем какие-то странные сведения. Возможно вносили его в списки, как невезучего. Таким вот образом ему приходилось наниматься на плохую, несправедливую работу и идти на риск в местах, где не было желания трудиться – это в любом месте рядом с группками людей. Многие из компаний, однако, были счастливы взять его по независимому контракту. Непонятным образом это принесло ему больше денег, чем когда-либо за прошедшие годы. Теперь, раз он имел их, он мог немного попользоваться ими. Он удалился от городов, от людей, от всех тех мест, где деньги тратились в огромных количествах. С годами он превратился в отшельника, и теперь присутствие людей – даже в меньшем количестве, чем та толпа у госпиталя – было причиной его страданий. Он представлял жизнь отшельника – хижина в каком-нибудь дальнем незаселенном уголке, хибарка вблизи тихого побережья – в его пожилом возрасте. Его сигары, его коллекция минералов, несколько книг и подборка, что могла бы приходить из Центра Новостей – вот все, что действительно ему было необходимо.
