Тогда я едва не отключил его, потому что мне не нравятся люди, которые рассказывают мне, о чем я думаю, неважно, правы они или нет. Но все же, это было лучшее представление в городе…
— Почему бы тебе не сказать что-нибудь? — предложил он. — Я бы хотел услышать твой голос. Расскажи мне, зачем ты ввязался в это дело. Если только из-за денег, я заплачу тебе больше, а потом обеспечу твою безопасность. — Он помолчал, ожидая, потом продолжил: — Конечно, в твоем случае, могут быть, вероятно, какие-нибудь еще мотивы. Семейная преданность. Солидарность. Племенные кровные узы. Тому подобное. Если дело в этом, я скажу тебе кое-что. Ты, возможно, единственный, кто сейчас по-прежнему во все это верит. А они нет. Я знаю этих людей, я хорошо их знаю многие годы, тогда как ты знаком с ними совсем мало. Это правда. Их идеалы — не твои. Они наживаются на твоей преданности. Они используют тебя. Ты правда делаешь это во имя верности семье? Дело в этом?
Здесь его голос зазвучал немного напряженно. Когда же он заговорил снова, голос стал более расслабленным.
— Немного огорчает, что приходится беседовать с тобой таким образом,
— сказал он, — зная, что ты приближаешься с каждым мгновением, слушая меня. Все же, теперь я понимаю твою позицию. Ты полон решимости. Ничто из того, что я могу сказать, не может заставить тебя передумать. Я могу только постараться убить тебя, прежде чем ты убьешь меня. Ты двигаешься, а я привязан к этому месту. Слишком поздно пытаться убежать. Конечно, у тебя ничего не выйдет. Но, как я уже сказал, теперь я понимаю твою позицию. Тебе нечего мне сказать, а мне, на самом деле, нечего сказать тебе. Это меня и раздражает. Ты не такой, как другие. Они все разговаривали, ты знаешь. Они угрожали мне, они оскорбляли меня, они умирали, вопя. Ты невежественный варвар, неспособный понять, что я такое, но это не останавливает тебя, не беспокоить тебя. Не так ли? Я пытался сделать нечто во благо всего рода человеческого, но это не волнует тебя. Не так ли? Ты просто молчишь и продолжаешь приближаться. Читал ты когда-нибудь Паскаля? Нет. Конечно, ты не читал… «Человек не более, чем тростник, самая ничтожная вещь в природе», говорил он, но это мыслящий тростник. Всей вселенной не надо ополчаться на него, чтобы сокрушить его. Достаточно тумана, капли воды, чтобы погубить его. Но если вселенная обрушится на него, человек все же останется более величественным, чем то, что погубит его, ибо знает он, что умирает, а вселенная имеет над ним преимущество; вселенная ничего этого не знает». Ты понимаешь, что я говорю? Нет, конечно, нет. Ты никогда не задумывался о таких вещах. Ты туман, капля воды… Придет время, если есть какой-либо смысл в жизни, когда можно будет принимать смерть, верю я, без особой обиды. Я еще не достиг такого состояния, но я работал над этим. Позволь мне сказать тебе…
