— Но ведь и во Вселенной должны быть свои полицейские, — заметил я.
— Грейлонские профессиональные Охотники больше похожи на охотников за щедрым вознаграждением!
— И охотники во Вселенной тоже нужны.
— Это в тебе говорит твое время.
— А в тебе — твое. Так что давай пока считать, что у нас с тобой ничья, ладно? Весь этот спор случился из-за того, что ты начала рассказывать мне историю Адама и Пранди, и я, право, хотел бы услышать продолжение.
Она согласно кивнула.
— После того как они поссорились и Адам отправился на задание, Пранди долгое время пыталась определить, куда же это он исчез.
— Так, значит, это секретный проект, не имевший отношения к «божественной» четверне из пробирки?
— Нет. Но поскольку Адам из числа «божественных», все делалось очень тихо.
— Ну и как же ей удалось его найти? Глория отвернулась от меня и легла на бок. Протянув руку, она погладила одну из своих старых кож, висевшую на стене. Доносившийся снизу неистовый кошачий концерт сменился более тихими и спокойными звуками.
Наконец Глория снова заговорила:
— У меня такое впечатление, что Пранди наняла одного из этих КОЛОССАЛЬНЫХ Охотников, чтобы тот выследил Адама во времени — у них это получается лучше всех, да и собственные способы путешествовать во времени у Охотников тоже имеются…
Я с трудом подавил смех, но все-таки пискнул: «Ой!»
— И вот однажды, еще в Этрурии, она вдруг появилась у нас на пороге. Между влюбленными состоялось радостное, омытое слезами примирение, и они несколько лет после этого счастливо прожили вместе.
— Пока не поссорились снова? — спросил я.
— Вот именно. И тогда она ушла, а он очень долго печалился.
— Пока она не вернулась?
—Да.
— А потом они снова поссорились и она снова ушла?
—Да.
— И так веками?
—Да.
— Напоминает сложный брачный ритуал — когда супруги, когда им все надоедает, специально расстаются, чтобы затем, как бы возродившись вновь и став «совсем другими», вновь воссоединиться.
Внизу кошачьими голосами взвыли вновь воссоединившиеся.
Глория снова повернулась ко мне. Теперь она улыбалась.
— У тебя множество странных способов видения мира, — сказала она. — У большинства представителей твоего вида ничего подобного не наблюдается. Очень жаль, что и ты из числа тех же кровожадных ублюдков, которые убивают нас ради наживы.
Я закрыл лицо руками и затрясся в притворных рыданиях.
— Я плачу, — сказал я, — и эти слезы вызваны тем, что нам никак не преодолеть это бесконечное непонимание.
Она придвинулась ко мне и заглянула в лицо.
