— Это тело… меня ошеломило. Оно было так… словно… Я просто не знаю!
— Ага! В первый раз здесь всегда нелегко. Ничего, вы привыкнете.
— Не уверен. Пожалуй, я чересчур, черт меня побери, впечатлителен.
— Впечатлительность — та цена, которую и должен платить настоящий художник.
— А это действительно черная дыра?
— О, еще бы! Вы же прямо в ней оказались, как только порог переступили! Просто прихожая и гостиная убраны соответственно, чтобы не смущать посетителей. Но это самая что ни на есть настоящая черная дыра, уверяю вас!
— Да уж, дыра так дыра! Хотя, по-моему, она больше похожа на адские врата.
Свет чуть мигнул — это открылась и закрылась входная дверь. До нас донесся голос Глории:
— Дамми, у нас посетитель!
— Но это же великолепно, дорогая нянюшка! Альф сможет понаблюдать нас в действии. Откуда клиент? Из каких времен?
— Студент колледжа, из США. Начало девятнадцатого века.
— А в чем его проблема?
— Что-то насчет астмы.
— Я, конечно, не доктор медицины, но посмотрим все же, что можно сделать…
Клиента, разумеется, уже усадили, но, как только мы вошли в приемную, он из вежливости встал — худющий студентик лет двадцати, темноволосый, бледный, большеголовый, с глазами типичного меланхолика, одетый по американской послевоенной моде 30-х годов прошлого века.
— Здравствуйте, сэр! Как поживаете? — ласково осведомился у него Мазер. — Чрезвычайно мило с вашей стороны было ПОЖЕЛАТЬ посетить нас! Кстати, мы здесь все друг друга по именам называем. Знакомьтесь: это Няня, моя ассистентка, а это Альф, мой помощник. Самого меня зовут Адам. А вас?
— В колледже все называли меня Старичок, — сказал юноша. Говор у него был необычный и довольно приятный: явного южанина, но с легким английским акцентом.
— Вы хотели бы у нас что-нибудь купить или заложить?
— Я хотел бы обменять свои астматические хрипы на что-нибудь более терпимое.
— Ах, так у вас хрипы? А почему они, собственно, для вас так уж нестерпимы. Старичок? Слишком громкие? Слишком затяжные? Или болезненные? Что именно вас волнует?
— Они разговаривают со мной, причем на языке, которого я понять не в состоянии! Глаза Адама расширились.
— Ах так? Это что-то новенькое… И вы уверены, что это действительно язык?
— Не уверен. Но они звучат как слова, сложенные в предложения.
— Чрезвычайно интересно, Старичок! Позвольте-ка, я послушаю… — И не ожидая разрешения, Адам нагнулся и прижался ухом к груди студента. — Так… дышите глубже, пожалуйста, и выдыхайте помедленнее…
