. Но история нового времени не раз уже доказала, как ошибался немецкий историк.
Ретра является самым ранним известным нам конституционным документом архаической Греции. Архаичность языка и непонятные уже в классическую эпоху реалии заставляют думать, что этот документ очень древний и вполне может относиться к концу IX - началу VIII в. В пользу его древности можно высказать еще то соображение, что он был сформулирован чрезвычайно кратко. Еще Аристотель отмечал эту особенность ранних законодательств. По его словам, "старинные законы были чрезвычайно несложны и напоминали варварские законодательства" (Pol. II, 5, 12, 1268 b 38-40). С подобной же краткостью, например, был сформулирован письменный Закон (изложенный в Торе), который Бог дал Моисею. Согласно традиции, сохраненной в раввинистическом иудаизме, большинство заповедей в Законе были лишь кратко сформулированы и представляли собой общие утверждения, напоминающие заглавия или абзацы в книге. Исходя из традиционных установок, одновременно Бог дал Моисею также устный Закон, толкующий письменный.
Для раннего документа, каким является Большая Ретра, кажется странным только одно - несмотря на отдельные доризмы (употребление a вместо h), в целом документ написан на койнэ. Именно это обстоятельство Эд. Мейер использовал для доказательства того, что Большая Ретра - фальшивка, сочиненная не ранее IV в.[002_73] Но на это можно возразить следующим образом: такова манера изложения документов у древних авторов. Койнэ документа мы можем объяснить, если предположим наличие литературной правки, которую осуществил или сам Плутарх, или его источник. Так что если даже Плутарх имел дело с сугубо дорийским документом, то он все равно мог изложить его на койнэ. Напомним в этой связи, что в дорийских полисах документация нередко могла вестись на койнэ или на диалекте, близком к койнэ. Характерный пример тому - Херсонес Таврический, в документальных надписях которого хотя и встречались доризмы, но в целом они были составлены на койнэ[002_74].
Текст Ретры представляет собой повелительное обращение от имени Аполлона к тому, кто испрашивает его совет. Таким образом, перед нами документ в форме изречения дельфийского оракула. Традиция издавать законы от имени божества очень древняя. Согласно Эфору, цари Крита "Радаманф, а затем Минос распространяли среди людей свои законы, как бы исходящие от Зевса" (ap. Strab. X, 4, 19, p. 482). Законы Ликурга, оформленные в виде изречения оракула, живо напоминают книги Законов у иудеев. Здесь также выступает некая программа на будущее в форме божественного откровения, данного древним пророкам. В этой программе декларировалось установление такого порядка, который был бы приятен Богу. На греческой почве в качестве аналога можно привести законодательство Залевка, о котором рассказывает Диодор (XII, 20-21). Оно начинается с религиозно-политических спекуляций, с призыва к благочестию и справедливости как основе любого хорошего государственного порядка. Здесь, как отметил Эд. Мейер, недостает лишь сношения с божеством и не столь легко узнаваема, как в случае с Ликургом, политическая тенденция
