этой мелодией.
Он рос, расширялся, и Байрон вдруг понял, что он расширялся внутри его мозга. Это был не цвет, а скорее цветной бесшумный звук. Он был ощутим, хотя и без участия органов чувств.
Шар поворачивался, переливался радужными оттенками, а музыкальный тон повышался, пока не повис над ним, как тончайший шелк… Потом вдруг взорвался, и цветные пятна разлетелись во все стороны, обжигая без боли.
Пузыри цвета омытой дождем зелени поднимались вверх с тихим жалобным стоном. Байрон в смятении устремился к ним и обнаружил, что не видит и не чувствует своих рук. Вокруг ничего не было – только пузыри, заполнившие мозг.
Он беззвучно закричал, и фантазия кончилась. Перед ним в освещенной комнате стоял Джилберт и смеялся. У Байрона сильно кружилась голова. Он вытер холодный пот со лба и резко опустился на стул.
– Что со мной было? – спросил он, стараясь придать голосу твердость.
– Не знаю. Я оставался вне этого. Не понимаете? Произошло нечто такое, в чем ваш мозг не имел предшествующего опыта. Мозг ощущал непосредственно и не знал, как интерпретировать такой феномен. Он мог лишь пытаться применить старые знакомые способы: перевести все это в зрительные, слуховые и осязаемые образы. Кстати, вы ощущали запах? Иногда мне кажется, что я чувствую аромат. У собак, надо полагать, почти все превратится в запахи. Мне хочется испытать это на животных. С другой стороны, если вы постараетесь игнорировать этот эффект, он поблекнет, что я и делаю, когда хочу наблюдать его действие на других. Это несложно. – Он положил маленькую руку с выпуклыми венами на инструмент, бесцельно перебирая кнопки, – Иногда мне кажется, что на этой штуке можно сочинять симфонии в новой манере и добиться таких эффектов, которые невозможны с одним зрением или слухом. Боюсь, что мне для этого не хватает способностей.
Байрон неожиданно сказал:
– Я хотел бы задать вам вопрос.
– Пожалуйста.
– Почему бы вам не направить свои способности на полезное дело, вместо того чтобы…
– Тратить их на бесполезные игрушки? Не знаю. Может быть, чувствую, что они не совсем бесполезны… Вы знаете, а ведь они противозаконны.
– Что именно?
– Визиосонар, И мои шпионские устройства. Если бы тираниты узнали о них, мне грозил бы смертный приговор.
– Вы, разумеется, шутите.
– Вовсе нет. Сразу видно, что вы выросли на отдаленном ранчо. Я знаю, молодежь не помнит того, что было в старину. – Неожиданно он склонил голову набок, лукаво прищурив глаза: – Вы против власти тиранитов? Говорите прямо. А я так же прямо скажу, кто я и кем был ваш отец.
