Юрий Кириллов, механик-водитель БМП-1 № 322, рядовой:
— …Встали на улице — там >[была] армада танков. Подбитое все стоит. Постреляли-постреляли, потом в нас давай стрелять…[240]
Сергей Бочкарёв, наводчик-оператор БМП-1 № 322, рядовой:
«Мы стояли и стреляли, как нам казалось, безответно. Ромашка (командир нашей боевой машины сержант Александр Романов или Ромашов) даже заскучал: ему надоело сидеть на рации и смотреть в триплексы. Вместе с единственным пехотинцем в пашем экипаже, пулеметчиком Рафиком Давлетбаевым, он пошел к соседним экипажам, узнать, как у них дела. Когда же Ромашка вернулся, то мы с Юриком (механик-водитель БМП-1 № 322 Юрий Кириллов, позже у него появится прозвище «Народ». — Прим. авт.) узнали обескураживающую новость: в голову тяжело ранен один боец, и его отнесли к медику».[241]
По воспоминаниям рядового Бочкарёва, замыкающие БМП довольно долго стояли на привокзальной площади, не подвергаясь обстрелу со стороны противника. Наводчики вели беспокоящий огонь в направлении 12-этажного здания, господствовавшего над прилегающей местностью.
Из радиопереговоров 131-й бригады
— >[«Волхов-1»] БМП-2, БМП-2, я «Волхов-1», прием! От тебя сзади, где-то на 7-м этаже… (12-этажного дома. — Прим. авт.) закрепился гранатометчик! «Поработай», «поработай», иначе «Рампу» угробят! Я «Волхов-1», прием!
— >[236-я]>[Сейчас]…Все сделаем!
<…>
— >[Неустановленный абонент]>[«Работай»]…Пониже, пониже! Вот сейчас тронулся, тронулся… >[Шумы. ]…Там гранатометчики лежат… гранатометчики лежат, не дают танкам выйти![242]
Сергей Бочкарёв, наводчик-оператор БМП-1 № 322, рядовой:
«Наконец, по связи сообщили, что гранатометчик засел на седьмом этаже двенадцатиэтажки. Тогда я, как учили, постарался «уложить» весь этаж — в каждое окно осколочно-фугасным… Так, на несколько минут у меня и других наводчиков появилось дело: кто-то сообщал об огневой точке, и мы огрызались в том направлении».[243]
Вслед за этим в БМП-1 № 322 с небольшим интервалом по времени попали две кумулятивных гранаты.
Сергей Бочкарёв, наводчик-оператор БМП-1 № 322, рядовой:
«Все бы ничего, по в один момент, внезапно, сотрясая броню и выворачивая люки наружу, ударила «молния». Компрессионным ударом моментально сдавило грудную клетку, и сердце упало в пятки — я только успел закрыть лицо шубенками (шубенки — утепленные трехпалые рукавицы. — Прим. авт.). Когда броня успокоилась, осмотрелся: «Что это было? Выстрел из гранатомета? Ну, тогда машину распустило бы «в розочку» или все внутри уже полыхало. Дай я уже не рассуждал бы об этом! Вижу: Юрик тоже жив-здоров. Поднял ворот «танкача» (куртка танкиста. — Прим. авт.), посмотрел в прицел, покрутил башней вправо-влево — боевиков не видно, но на всякий случай загнал выстрел в ствол и начал постреливать из пушки и пулемета по прежним целям. Не прошло и пяти минут, как «молния с громом» повторилась. Снова успел закрыть лицо руками и съежиться. Юрок стал материться по внутренней связи. Когда звон в ушах прошел, огляделся: в правом борту на уровне гусеницы появилась большая дыра. «Туда бы свободно рука прошла!» — мелькнуло в голове. Толстый металл брони как будто вскрыли огромным скальпелем. «Значит, граната разорвалась возле машины?! — осенило тогда. — Ну, конечно! Уже давно бы выстрелы сдетонировали! Выстрелы!..» Взглянул на конвейер со снарядами и увидел на одном из них пробитую боевую часть. Осмотрел другие и нашел еще один прострелянный. Опасны ли они и что с ними делать, я не знал, поэтому начал запрашивать ротного по связи. Ответ был очень простым и самым верным: «Выбросить!» — что я и сделал. Решив, что нашу машину обстреляли с правой стороны, открыл огонь по стройке».
