Вскоре они познакомились. У Назан не было родителей, она жила со своей тёткой Алие – сестрой покойной матери. Мазхар настаивал на свидании, и тогда она с трогательной беспомощностью сказала: «У меня никого нет на свете, кроме аллаха. Но ведь вы не обидите меня?»
На третий месяц знакомства они стали близки. А ещё через три месяца у Назан заметно округлился живот.
Поняв, в чём дело, тётка подняла крик на весь квартал. Она не потерпит в своём доме потаскуху, пусть убирается куда хочет! И шестнадцатилетняя Назан оказалась на улице…
А как взорвалась мать, увидев его входящим в дом с девушкой, у которой живот едва не доходил до подбородка!
Стоило Мазхару вспомнить о матери, – как у него защемило сердце. Сколько страданий доставляла мать его жене! Она буквально изводила кроткую Назан. А как неприятно было смотреть на размалёванное лицо матери. Она красилась, пудрилась, подводила глаза, совсем позабыв, что это не пристало ей по возрасту. «Бесстыжая!» – в сердцах произнёс Мазхар, но тут же спохватился: «Что бы там ни было, но она всё-таки мать!»
…Хаджер-ханым овдовела совсем молодой, оставшись с маленьким сыном на руках без всяких средств к существованию. Мазхар помнил, как матери приходилось прислуживать в богатых домах, стирать чужое бельё и мыть чужие полы. Она делала всё, чтобы дать ему образование. Он никогда не забывал, чем обязан матери.
Однако всему есть предел! Разве он не возместил сторицей все её заботы? Она жила в его доме в полном довольстве. У неё была своя, хорошо обставленная комната. Он не скупился на подарки матери – её комод и сундук были полны белья и одежды…
Казалось бы, чего ей больше и желать? Живи в своё удовольствие и оставь в покое сына и невестку. Так нет же! Всегда норовит затеять скандал. Нет, нет! Пора, давно пора положить этому конец!
Хаджер-ханым, сидя перед зеркалом, разглядывала своё постаревшее лицо. Нарумянив щеки, она подвела глаза и брови, напудрилась и, набросив чёрный блестящий чаршаф из лионского шёлка, поднялась вполне довольная собой.
– Пора на прогулку, Халдун, – сказала Хаджер-ханым внуку, игравшему на полу своим игрушечным паровозом.
Мальчик поднял на неё глаза:
– С тобой?
– Вот грубиян! Ты должен говорить бабушке не «с тобой», а «с вами»… Но разве ты виноват, что так плохо воспитан? Виновата во всём твоя мать – эта женщина с душонкой служанки!
Хаджер-ханым схватила внука и потащила в переднюю.
– Эй, ты! – крикнула она, спускаясь по лестнице.
