На второй чаше – сила. Это постепенное, шаг за шагом, движение к победе, сила – это терпение и изнуряющие тренировки, когда повторяешь каждый трюк снова и снова, не жалея себя и не загадывая наперед. Сила – это служение кому-то, без раздумий о престиже и славе. Сила – это продолжение работы над собой, когда, еле волоча ноги, идешь и идешь по проволоке, ни о чем не думая, ни о чем не мечтая”.
“Еле волоча ноги? Звучит не очень красиво”, – удивляется Розали.
“Не только звучит, но и на самом деле это так, – отвечает отец, – и упрямые складочки у рта в те минуты, когда ты, еле волоча ноги, скользишь по проволоке, могут отпугнуть многих твоих поклонников.
Далее у нас имеется страх. Я натяну проволоку очень низко, сладкая моя, только два фута над ареной. Но если ты потеряешь равновесие между верой и силой и, не удержавшись, поставишь ногу на пол манежа, то все прояснится, так и знай. Как только твоя нога коснется арены, будет решена твоя судьба. Если ты поставишь ногу слева от проволоки, значит, победила вера, быть тебе жертвой всех твоих грез”.
“А если справа?”
“Тогда победит сила, и ты так и не посмотришь ввысь. Ты будешь слугой, который только подчиняется. Рабыней. Не увидишь мир вокруг себя, никогда не полюбишь. Ибо нельзя любить, не имея веры. В ту же секунду, как только ты вспомнишь, что находишься всего лишь в двух футах от арены, все вокруг тебя станет серым”.
“ Ты так красиво говоришь, папа”, – восхищенно сказала Розали.
Директор цирка почувствовал, как у него на лбу проступают капельки пота.
У малышки не хватает ума понять, во что она ввязалась, подумал он. И протянул своей дочери балансир с чашечками от весов.
“Проще говоря, доченька, задание слишком трудное для тебя. Ох уж эти твои амбиции… не будь их, тебе бы никогда не пришлось размышлять над всем этим. По-твоему, я красиво говорю? Что ж, буду говорить понятнее.
Оступишься в левую сторону, в сторону веры и грез, потом держись. Я буду так строг, так жесток с тобой, что ты начнешь ненавидеть меня. А когда тебе исполнится шестнадцать, по уши влюбишься, сбежишь от меня и от цирка, вцепишься в какого-нибудь молокососа, которого сама назначишь героем своего сердца. Слишком тяжелая обуза для бедняги, для любого нормального парня. Он бросит тебя, беременную, без всяких средств к существованию. Ты родишь малыша, сдашь его куда-нибудь, а сама угодишь в бордель. Возможно, даже попадешь в один из дорогих, с винами-ликерами, с конфетами и шелковыми тряпками. Там будешь жить иллюзиями, что ты желанна, но начнешь стареть, и жизнь закончится лет в сорок”.
