Шум машин за окном, отблески от стек ла, уставшее лицо Симона и звук кофеварки-эспрессо. Вечный двигатель.
– Тут не много из тех, кто занимается живописью, – похоже, лишь ты да я, – произносит Симон. – Или только я?
Тереза отворачивается, устремив взгляд в окно. Она вся кипит от злости, она уже знает, что он скажет дальше. Опередив Симона, она говорит тихо, передразнивая его менторский тон:
– “Иди в мастерскую, Тереза, иди в мастерскую”. Да-да-да! Но не сейчас. Это не входит в мои условия.
Неожиданно Симон наклоняется к ней, явно чем-то заинтригованный.
– Ну вот, опять двадцать пять. О чем ты? Что за условия?
Тереза набирает побольше воздуха и резко выдыхает. Это невозможно рассказать.
Или возможно?
– Я провожу эксперимент, – громко и четко говорит она. – Я обнаружила, что у меня тоже есть способность видеть.
Я тоже ясновидящая, как моя бабушка.
Произнеся это, она почувствовала, что красивейший мыльный пузырь лопнул и растекся, подобно тухлому яйцу.
Симон громко рассмеялся, девушки за соседним столиком от любопытства вытянули свои лебединые шейки, а одна из них вновь одарила Терезу ледяным взглядом.
Тереза закрыла глаза. Ей представилось, что она сломала ноготь, самый длинный, ноготь на указательном пальце. Поэтому пришлось выбрать иное оружие: она будто бы взяла чайную ложку и метнула ее, словно стрелу, и ложка впилась в левый глаз дерзкой девчонки.
– Ой-ой-ой, – продолжая смеяться, Симон обеими руками схватился за голову, – ты дурочка, Тереза, настоящая дурочка.
Тереза неподвижна, глаза все еще закрыты, словно она пытается одолеть травму, нанесенную ей.
Потом она открывает глаза. Симон старается сдержать смех.
– Это так здорово, – произносит он извиняющимся тоном.
– Да, – отзывается Тереза.
Она сидит неподвижно, будто в шоке от всего того, что ее так ранило, вся эта сцена в кафе действительно больно ее ранила, она не знала, как скрыть эту боль.
Молчание становится тягостным.
– Ну, мне пора бежать в мастерскую, – засуетился Симон.
– Ммм, – промычала в ответ Тереза.
Одна из девушек берет свою сумочку со старательной небрежностью открывает ее и что-то ищет. Потом говорит своей приятельнице:
– У тебя есть зеркальце?
– Нет.
– Кажется, мне что-то в глаз попало.
Тереза исподтишка смотрит в ее сторону.
– Покраснел? – спрашивает девушка, теми же выверенными движениями продолжая рыться в сумке.
– Глаз? Да, весь красный, – говорит ее соседка.
– Придется пойти вытащить линзу.
Девушка встает со стула, вытирая слезящийся глаз, но старается выглядеть невозмутимой. Тереза растеряна, но надеется, что каким-то образом все прояснится. Она оборачивается к Симону с широкой улыбкой:
