Чья-то рука тронула Мукерджи за плечо. Он что-то недовольно буркнул и замолчал, стараясь собраться с мыслями. Рядом с ним стоял Ри Накадаи. Они находились… где это?., в палате Сатины Рэнсом. В окно просачивался бледный свет раннего утра; он, должно быть, на минуту задремал. Голова раскалывалась.
— Я обежал все вокруг, разыскивая тебя, Пит, — сказал Накадаи.
— Уже все в порядке, — пробормотал Мукерджи. — Все в полном порядке. — Он потряс головой, чтобы окончательно прийти в себя, и все вспомнил. На полу рядом с койкой Сатины сидело нечто размером с лягушку, но формой, окраской и строением отличающееся от всех лягушек, которых Мукерджи когда-либо видел. Он указал на него Накадаи. — Это взие, — сказал Мукерджи. — Инопланетный ужас. Мы с Сатиной подружились с ним. Мы уговорили его показаться. Послушай, ему здесь не сладко, поэтому, если тебе не трудно, сходи за кем-нибудь из начальства космопорта и объясни, что у нас тут есть существо, которое надо немедленно отправить к звезде Нортона и…
— Вы — доктор Мукерджи? — спросила Сатина.
— Верно. Полагаю, мне надо было представиться, когда… ты проснулась?
— Ведь уже утро, правда? — девочка с улыбкой прислонилась к спинке кровати. — Вы моложе, чем я думала. И такой, серьезный! А я люблю такой цвет кожи. Я…
— Ты проснулась?
— Мне снился плохой сон, — сказала она. — Или снилось, что мне снится плохой сон… Не знаю. Как бы то ни было, это было очень страшно, и когда все кончилось, мне вдруг стало хорошо… Я подумала, что-если буду спать и дальше, я пропущу очень много хорошего. Надо встать и посмотреть, что происходит в мире… Вы что-нибудь поняли, доктор?
Мукерджи вдруг ощутил дрожь в коленях.
— Шоковая терапия, — пробормотал он. — Мы вышибли ее из комы… даже не подозревая, что делаем. — Он подошел к койке. — Послушай, Сатина Я не спал, наверное, миллион лет, и я валюсь с ног от усталости. Я хочу поговорить с тобой о тысяче вещей, но только не сейчас. О’кэй? Не сейчас. Я пришлю доктора Бейли — это мой босс. Как высплюсь, вернусь, и мы все вместе поболтаем. О’кэй? Скажем, часов в пять — шесть вечера. Хорошо?
— Ну, конечно, конечно, — сказала Сатина с промелькнувшей на губах улыбкой. — Если вы чувствуете, что должны бежать в тот самый момент, когда я… Конечно. Идите. Вы выглядите ужасно усталым, доктор.
Мукерджи послал ей воздушный поцелуй. Подхватив Накадаи под руку, повел его к двери. В коридоре он сказал:
