Ахо почти ничего не весила. Если бы не крупная плотная грудь, ее можно было бы принять за ребенка; но Марат хорошо знал, что она не ребенок. Слишком хорошо.
— Ты не бесплодна. Я убью любого, кто так скажет. Но… я не могу дать тебе свою силу. Моя сила совсем не такая, как у других бродяг. Ты можешь родить ребенка от любого мужчины. Но не от меня. Понимаешь?
Ахо помотала головой.
— Но я… — он помедлил, подбирая слова, — могу дать тебе другую силу. Она здесь.
И показал на свой лоб.
— Я не хочу другую силу! — сказала Ахо. — Я хочу настоящую!.. Мужскую! Сила из головы ничего не значит, если нет силы естества!
Ее слезы на вкус были словно кофейный ликер.
— Матери рода знали, что однажды ты уйдешь… Ты бродяга, ты пришел издалека. У тебя по пять пальцев на каждой руке. Ты не можешь жить на одном месте. Если ты уйдешь к океану, ты не вернешься.
— Я возьму тебя с собой.
Ахо запустила крошечные руки под его одежду.
— Хозяин Огня, я не могу идти с тобой. Я должна быть рядом с огнем моего рода. А когда моя мать умрет, я стану матерью рода. Так всегда было. Я должна взять мужа и родить детей.
— Я твой муж.
— Да, Хозяин Огня. Это так. Но если ты не можешь дать мне свою силу, то ты, значит, не хозяин своей силы. А тот, кто повелевает чужой силой, но не повелевает своей, тот несчастен. Я не хочу, чтобы мой муж был несчастен. Если мой муж несчастен — значит, я плохая жена…
Марат улыбнулся.
— Замолчи. Ты хорошая жена.
Ахо помотала головой.
— Нет. Плохая. Та, что была до меня, была лучше…
— До тебя у меня не было жены.
— Ты говоришь ложь. Когда ты взял меня, ты уже был мужчиной.
Да, подумал Марат, здесь возразить нечего.
— Расскажи, — попросила Ахо. — Расскажи о той, что была до меня. Я хочу понять.
— Ты не сможешь.
— Расскажи так, чтобы я поняла.
— Я тоже не смогу.
Ахо вздохнула и в одно мгновение повзрослела; из темноты за ее спиной возникла длинная череда ее предшественниц, потративших жизни на поддержание неугасимого родового пламени. Невозмутимых и твердых, как гранитные валуны стен чувствилища.
— Расскажи, как сможешь. Я буду смотреть на тебя и слушать.
Ее слезы высохли.
— Я пойму всё, даже если не пойму ни слова.
5.
Юла никогда не была его женой. И не могла ею стать ни при каких обстоятельствах.
Ее мать жила на Агасфере, отец — на Эдеме, первый отчим — на Империале, второй — на Патрии. Семейство владело половиной планеты Силикон, поверхность которой состояла из чистейшего поликремния. Девочка принадлежала к поколению сверкающих космополитов: рожденная богатыми родителями в самый разгар биоинженерной революции, она порхала в компании таких же великолепных сверстников и сверстниц с планеты на планету, не считая денег, не заботясь о приличиях, выхватывая повсюду самое интересное, яркое, забавное и вкусное, а когда тот или иной мир начинал надоедать — мгновенно перебиралась в другое место.
