— Тыты! — уверенно. — Руки вверх, стоять. Да! Да-авай бабки, бабкибабки даа… давай ну ты, — сказал он безо всяких предисловий, чувствуя себя в полном праве. Почему?
— Не я забил! — хрипит.
Забил? Что забил?
— Тыы-ты!
Никуда, тварь, не денешься! Голос как-то хрипло звучит, но откашливаться нельзя. Во рту как горячая картошка, мешает говорить.
Сказал, тем не менее:
— Заа… бил ме… меня уубил ме… ня, даты?
Что за текст лезет изо рта?
Лысый торчал на месте и не двигался, оцепенел. Челюсть подбери! Смотрит вылупился, фишки как у мороженого окуня. На нижних гнилых зубах прилип зеленый комок жвачки. Тошнит от тебя! Давай деньги.
Вкатил ребром ладони по морде.
Тот согнулся, поднял руки… Пальцы в крови у тебя, вор! Средний и безымянный-то слиплись. Как в дерьме.
Кровь чья?
Пока не стал его убивать, а протянул открытую ладонь, шевеля чувствительными пальцами как краб:
— Ло… Ложи, а ну!
Клади надо было сказать.
Лысый медленно, как бы в задумчивости, расстегнул куртку…
— Да… давай, тормоз! (длинная матерная фраза, что такое, заикаться стал?)
…тот полез под полу своей куртки, застыл…
Пришлось подбодрить действием. Он вытерпел удар носком по голяшке. Согнулся только. Он явно ничего не мог понять.
…вытащил изнутри большой пакет.
Это был пакет с долларами и с каким-то паспортом. И с бумажками. Липкие мутные пятна на нем, слегка ржавые.
Ладонь приняла, обрадовавшись. Пальчики впились в податливый теплый пакет. Спрячем.
— Иии-ищо!
Убивать буду зверски.
Из кармана брюк лысый вынул пачку туго свернутых долларов (ага, это другое…).
Все полученное Номер Один заложил во внутренний карман пиджака, мимоходом удивившись, что карманы глубокие, удобные, все в порядке и дыры на груди нет. Ладно, на том свете побывали, вернулись целые.
Лысый сделал еле заметное движение. Так, да?
Очень быстро перехватив инициативу, Номер Один сделал раз! И ловко вытащил чуткими пальчиками из правого кармана Лысого складной нож типа «бабочка», затем молниеносно, щелкнув кнопкой, приставил лезвие к горлу лысого. И мотнул головой:
— Дава… давай все.
Тот отдал ключи, два мобильника, записную книжку. Сигареты.
— Теперь ииидем. Вруба… ааешься? Але.
Лысый, еле собрав воедино челюсти, проскрежетал:
— Хочмы домне?
— Но допш, — ответил Номер Один на неизвестном языке и тронулся за лысым.
Они пошли обратно в первый подъезд, миновали двери, чем-то уже известные, поднялись на третий этаж, там лысый, сам трясясь как с бодуна, перетерпел, что у него достают ключи из кармана и отпирают его собственную дверь.
