– Серега, телик тихо работал, я же в теме, понимаю, что шуметь в чужой хате со связанной хозяйкой… Да и за шум ты предупреждал.
– Мало предупреждал. По гвоздю в башку каждому вбить надо, тогда бы… Ни на что не способны…
Алик потупился и виновато пожал плечами.
– Н-да! – во вздохе бригадира свозили тяжесть навьюченного на горб груза и мировая скорбь по неисправимости бестолковых подчиненных.
– Кто играл-то?
– "Спартак" с "Зенитом".
– И?…
– Один-один.
– И здесь не покатило? – посочувствовал Серега – Алик слыл яростным фанатом "Спартака".- Бедолага… Пошли на кухню, что-то атмосфера тут…не располагает.
На кухне бригадира поджидал еще один сюрприз.
– Не понял, это что за натюрморт с говядиной?- Величев только сейчас разглядел валяющееся у балконной двери неподвижное тело собаки, кажется, таксы. Что характерно, в крови.- Откуда?…
– Собака,- пожал плечами Алик.
– Я вижу, что, типа, не мартышка.
– Хозяйкина собака, – уточнил Алик.
– Ты, в натуре, умник, -съязвил Велик.- Ее тоже что ли замочили?
– Ну да…
– А псину-то за что?
– После того как хозяйка зажмурилась, она громко лаять стала, выть, и Кривой ее пером…
– А до того, типа, не лаяла?
– До того – нет, тявкала только.
– Киллеры, вашу мать! Живодеры недоделанные! – выругался Величев и присовокупил тройку словосочетаний пожестче.- Я на вас, уроды, общество охраны прав животных натравлю…Ладно, вернемся к нашим баранам. И одному клиническому дебилу. С тобой мы потом разберемся, а сейчас пора взять интервью у героя дня. Кстати, где он? Раскаялся и решил, типа, в унитазе утопиться?
Шутка успеха не имела.
– Сходи, вытащи героя!
Дверь в туалет подверглась массированной, ожесточенной бомбардировке кулаками. Алик себя не жалел и долбил по косяку от души.
– Андрюха, выходи!! Велик зовет!
Волшебные слова сработали, сезам открылся и пред очи бригадира явился Андрей Никитин по прозвищу Кривой. Хотя в настоящий момент шрам на щеке затенялся общим жалким видом героя дня. Он выглядел побитым (немудрено – под глазом и на скуле красовались восхитительной выразительности синяки), помятым, взъерошенным и мокрым. Вылитый воробей, окунувшийся в неглубокую придорожную лужу. Как будто в самом деле в унитазе топился, и так, и эдак мостился, но размеры фаянсового вместилища нырнуть не позволили. Величев невольно почувствовал себя злоязычным предсказателем, доморощенным пророком. Пошутил неудачно, а выяснилось – почти угадал.
Очевидно, аналогичные мысли посетили и Алика, потому что он странно покосился на Серегу и деревянным голосом спросил:
