Есть еще вариант: и дача, и "браток" в курортно-пляжном наряде, и веревки на руках – ему снятся, но… это уже точно – белая горячка.
Размякшие похмельные мозги ничего толкового по поводу странного вопроса придумать не смогли. Поэтому с языка сорвалось нелепое:
– Я что, в психушке?…
Теперь челюсть отпала у мордоворота.
– Чё?…
Но Стрельцов уже сам сообразил, что сморозил глупость и выдохнул.
– Вижу, что нет…
Несколько секунд мордоворот приходил в себя после Стрельцовского заявления, а затем засмеялся.
– Ну ты, родимый, даешь! Психушка, ха-ха! Шутишь? Это хорошо. Значит, соображаешь…Короче, сейчас с тобой один человек тему перетрет и все растолкует, зачем ты тут и почему. Садись, – мордоворот подхватил Артема подмышки и усадил на кровать. На ту, которая красовалась лысой панцирной сеткой. Из кучи на второй кровати выдернул выцветшую тряпку, отдаленно смахивающую на женскую косынку, и ловко накинул ее на глаза пленнику.
– Какого черта?…- Стрельцов попытался отдернуться, но безуспешно. "Браток", удержал его голову и соорудил из косынки повязку.
– Не балуй! Это в твоих же интересах, родимый. Меньше увидишь, дольше проживешь. А то, что грязная малость – не переживай. Умоешься потом, марафет наведешь…
– Да что от меня, в конце концов, нужно?!
– Ща тебе все объяснят.
Утратив возможность пользоваться визуальными рецепторами, Артем окончательно впал в уныние. Вляпался он куда-то очень серьезно. Просто так глаза не завязывают, мера предосторожности, чтобы не узнал, не опознал. А вкупе с опутанными руками и ногами вообще – полный алес капут. Хоть волком вой.
Мордоворот удалился. Протопал слоновьим маршем по пятнистому в дырочках линолеуму и хлопнул дверью. В соседнем помещении раздалось знакомое "бу-бу-бу", и почти сразу же истошно заверещала скрипучая дверь. Соседняя кровать лязгнула сеткой под опустившейся на нее тушей. Надо полагать, в гости пожаловал тот самый деятель, перед которым на задних лапах бегал мордастый "браток". Артем напрягся в томительном ожидании, готовясь выслушать обещанные объяснения и требования и получить ответы на многие вопросы. Его терпение долгому испытанию не подверглось.
– Расклад, значит, такой…
Волнующий душу и плоть шашлычный аромат витал над столиками, возбуждал аппетит, будоражил воображение и вызывал повышенное слюноотделение во рту тех страждущих, которые не успели еще забросить в глотку парочку румяных поджаристых ломтиков, усыпанных зеленью и пропитанных острым соусом. Справедливости ради, подобных, то бишь не утоливших голод граждан (и гражданок), здесь почти не было. Большинство посетителей летнего кафе давно находились в состоянии близком к нирване. Они уже успели и вкусить шашлыка, и залить его изрядной порцией вина, и выкурить такое количество сигарет, что табачный дым не только повис над палубой и зонтиками, но и стелился сизым облаком по реке, подражая настоящему туману. А запах табака перебивал лишь неизбывный шашлычный аромат.
