– Заводи мерина.
– Домой?
– Размечтался…на именины…
– Куда?…
– К шефу. Сношать меня там будут!- Величев схватил друга за ворот рубахи, притянул к себе и процедил.- Сно-о-шать! Понял! А может, и тебе заодно… перепадет. Так что – бери вазелин.
* * *
Бездонное кресло в кабинете Туманова с каждой новой выволочкой приобретало в глазах Величева статус своеобразной скамьи подсудимых. Если усадили в мягкое ложе, значит, жестко стелить будут. Хотя сегодня обошлось без ора, угроз и оскорблений. После того как Серега в ответ на вопрос о результатах порученной миссии покаялся в полном провале и вывалил на Туманова кучу оправданий и объяснений, справедливости ради, жалких и неконструктивных, его не по столу мордой не размазали. И не стали плевался в лицо красочными характеристиками, однозначно раскрывающими уровень умственной неполноценности Величева и его торпед. Алексей Михайлович воспринял известие о неудаче в духе своего исторического тезки из правящего дома Романовых, который был известен необычной для царей кротостью и заслуженно получил прозвище Тишайший. Лишь слегка попенял:
– Что же ты, милый мой, облажался? Я на тебя надеялся, серьезное дело поручил, а ты?…
– Алексей Михайлович, виноват! Не уследил, подвели…уроды…Сами, знаете с кем приходится…
– Не скули. Обгадился, так не ищи крайних,- мягко укорил бригадира Туманов.
– Может, поправить дело? Наташу эту из больницы того?…
– Чего того?…
– Типа, выкрасть…или там порешить. А перо рядом положить…
– Я тебя самого за такие идеи скоро положу. В отдельную квартиру, – голос Туманова не повысился ни на йоту, но по спине Величева побежали мурашки. Крупные, казалось, размером с таракана. В нижней части живота возникла сосущая пустота, а конечности стали непослушными. Ватными. И все от спокойного невозмутимого тона. Лучше бы Туманов визжал от злости и бригадирское рыло кулаками разравнивал; сбросил бы пар, глядишь, и полегчало. Как Велик на Кривом; сплясал румбу и простил… почти. А то, не приведи бог, разочаруется окончательно шеф в Сереге и выпишет "увольнительную". Синяки, шишки, уязвленное самолюбие и даже сломанные ребра пережить можно, а вот "увольнение" или прописку "в отдельной квартире"- едва ли. Знаем мы эти отдельные апартаменты: из натурального дерева, размером метр на два и на изрядной глубине.
– Шеф, я искуплю!…
– Искупишь, куда денешься,- согласился Алексей Михайлович.- Ножик-то хоть не потерял?
– Да Вы что?!
– И на том спасибо. Последнее китайское тебе, еще раз накосячишь – до свидания! Уразумел?
