Ушел.
И зачем приходил? Вообразил себя Красной Шапочкой? Только Адмиралов не бабушка. Ему не нужны пирожки. Рано, сынок.
- Что скажешь? Это знак, послание? Как мне надо воспринимать? Он прекрасно знает, что я не разделяю его заскоков, что я не люблю, не люблю Пазолини, и, однако же, нарочно дарит мне этого Пазолини, которого я терпеть не могу, лучше бы подарил домашние тапочки, лучше бы вообще ничего не дарил! Гадость какую-нибудь сказал бы, и то было бы почеловечнее!
Он сам удивился своей эскападе, а уж Дина тем более удивилась.
- Не понимаю. Образованный человек. Детские стихи пишешь. Почему тебе не нравится Пазолини?
- В огороде бузина, а в Киеве дядька! - выкрикнул Адмиралов.
- Но послушай. Он тебе подарил то, что ему самому интересно. Он надеется, что тебе это может понравиться, что у вас появится что-то общее...
- Ничего подобного! Он не этого хотел! Он хотел меня поставить на место. Я не знаю, чего он хотел, но только не того, чтобы у нас появилось что-то общее! Неужели ты думаешь, он рассчитывает на то, что мы когда-нибудь будем с ним обсуждать «Сто дней Содома» или как оно там называется?
- Фильмы Антониони я с ним обсуждала и не один раз.
- Ты просто подлаживаешься под него. К тому ж ты внушаема. Он тебе скажет «читай астрономию!» - будешь читать астрономию!
- Неправда. Во-первых, я не внушаема. Во-вторых, я смотрела все с интересом, все, что он мне рекомендовал! Я с удовольствием прочту эту книгу.
- Ой, только без этого! - сказал Адмиралов, поморщившись. - Ты обыкновенный детектив полгода читаешь.
Не надо было морщиться, это было ошибкой, сказал бы просто - не морщась, Дина бы и не заметила даже. А так:
- Я? Полгода? Это кто говорит? Ты? Ты, который не может сходить за картошкой?
Тут Адмиралов почувствовал, что задет оголенный нерв.
- Для тебя, наверное, новость, что я вкалываю с утра до ночи, что я даже вечерами составляю аудиторские заключения и беру отчетность домой? Что живу практически без выходных? При этом умудряюсь готовить обед, чтобы ты не остался голодным!..
Адмиралов испугался, что ее сейчас понесет, он спросил почти ласково:
- Динуля, это причем?
Голос дрогнул у ней:
- Почему... почему я не могу обсуждать вместе с ним Антониони?
- Можешь! Ты - сколько угодно. Но одно дело ты, другое - я.
- А чем ты лучше?
- Я не лучше!
- Чем хуже?
- Я не хуже! Я просто отец! - с убежденностью сказал Адмиралов. - Я же не виноват, что у меня другие вкусы, другие мнения! Я не могу, не имею права хвалить то, что мне не нравится! И потом, Антониони это не Пазолини!
