Я направляюсь к Любе и удивляюсь, как быстро оказываюсь рядом с ней. Идти пришлось по самому краешку песчаного мыса: этот мыс похож на сильно вытянутую букву А, выше перекладины заполненную водой. Ветер играет рябью в почти треугольной лужице-озерце.
Так бы здесь и стояла, говорит Люба. Как ты думаешь, приходило ли кому-нибудь в голову залезать на тот ледник? (Это о той стороне, где над голыми прибрежными горами возвышается сточенным лезвием ледяной хребет). Думаю, вряд ли. Зачем? Хотя в голову все что угодно может придти.
Люба спросила, не знаю ли я, куда он пошел. Надеюсь, шучу, не в Китай. Ты не обратил внимания, он с конвертом? Нет, я не видел (когда речь заходит об этих конвертах, я начинаю напрягаться немного).
Люба не выглядит счастливой. Знаешь, он все-таки купил вчера кость человека. Какую кость? (Я не сразу понял). Да ту! - трубят в которую. Ну ладно, хочу ее успокоить, какой-никакой сувенир. Если что, отдадите в музей музыкальных инструментов. Канглинг у нас, наверное, трудно достать. В конце концов, подарите кому-нибудь, хороший подарок.
Подарить берцовую кость мертвеца? Ха-ха, сказала Люба.
Доктор Фурин, он любит такое, будет рад, я сказал.
Не успели поговорить, а наш с тобою, Франсуаза, биограф уже идет по песчаному мысу. Я ж сказал, тут все на удивление скоро. Он вспомнил профессию. Подойдя, он говорит: я начинаю жалеть, что биосенсорная психотерапия не моя модальность.
Почему-то вместо метод психотерапевты часто говорят модальность, - тебе так не кажется, Франсуаза?
Он говорит: я бы устроил выезд сюда, ух, как бы здесь оттянулись!
И глядит на часы: скоро в Лех возвращаться, а Макса нет. Только скоро - это когда?
Тень облака ускользает с прибрежной горы, становясь невидимкой.
Вошел.
Психотерапевт Крачун закрыл за ним дверь и, ободряюще улыбаясь, поинтересовался:
- Как успехи, Андрей Андреевич? Ощутимы ли изменения к лучшему?
- Нет, не ощутимы совсем, - с расстановкой произнес Адмиралов, озадаченный вниманием Крачуна. - Курить еще больше хочется.
- Это нормально. Так и должно быть вначале. Пройдет. Присаживайтесь.
- Я с другими разговаривал, - произнес Адмиралов, разместившись в кресле на колесиках, - не у всех так... Вернее, только у одного меня... чтобы обратный эффект был.
- Это не обратный эффект, это в нашем случае вполне закономерный эффект, необходимый для более решительного запуска компенсаторных механизмов.
- Почему же у других его нет, эффекта этого?
