- Ничуть! - произнес Адмиралов, глядя в сторону - в угол, на чей-то гипсовый бюст.
- Идите в тот зал, там такое увидите! Дореволюционный кабинет дантиста! Зубосверлильня с ножным приводом - как швейная машинка! Потрясающе! Мечта инквизитора!
Не хватало, чтобы еще зубы заболели.
Плечо и без того ныло, как больной зуб.
- Вам нужна собачья шерсть. Будете носить шарфик из собачьей шерсти, и все пройдет.
- Достаточно. На воздух хочу.
Вышли на воздух, а он - морозистый: холодный фронт, пока были в музее, пришел с севера. Темная туча погасила осенние краски, желтизна померкла в сквере на площади вместе с багрянцем.
- О боже! - воскликнула Люба. - Мой муж!
На той стороне улицы - ближе к перекрестку - стоял человек в светлом костюме. Издали муж Любови напоминал иностранца.
- Черт, он нас увидел!
- И что? - проскрежетал Адмиралов, не находя места правой руке.
- Поздно. Будем вместе.
Она помахала мужу рукой, тот ей помахал.
- Вы ничего не знаете. Мой муж в нашем центре проходил курс терапии. У него патологическая ревность. Правда, его подлечили, он в норме сейчас, но я очень боюсь, что сорвется. Как ваше отчество?
- Андреевич. А зачем?
Любовь не ответила. Переходили улицу - наискосок, по направлению к мужу Любови. Муж Любови стоял на месте и смотрел на них.
Франсуаза на какую-то секунду Адмиралова отпустила, - ну может, на три, на четыре секунды. - При чем тут муж? - мелькнуло в мозгу Адмиралова. - Какая ревность еще? - Он сам, жертва ревности, самой невероятной, какую только можно представить, а этот при чем? Ревнивец в белом костюме показался Адмиралову глупой пародией на Франсуазу.
- Неужели преследовал? - спросила Любовь, словно Адмиралов знал что-то.
Вот так и меня, Адмиралов подумал. Вслух же сказал:
- Будет бить?
- Зря шутите. Только пожалуйста: мы с вами на вы!
Они и без того были на вы.
- Без паники, - успел сказать Адмиралов.
Подошли. Костюм оказался льняным. Но ничего иностранного при ближайшем рассмотрении в муже Любови не оказалось. Разве что был выбрит наголо. Как тибетский монах. И одет не по погоде легко.
- Максимушка, дорогой, ты здесь? Как здорово! - она поцеловала мужа в щеку (и он ее в щеку). - Тебе не холодно? Познакомьтесь. Это Максим, он мой муж. А это Андрей Андреевич, мы с ним в одной группе курильщиков.
Адмиралов и муж Любови были примерно одного возраста.
Максим протянул руку и сказал:
- Макс.
Лицо патологического ревнивца, показавшееся Адмиралову на расстоянии очень свирепым, теперь, вблизи, казалось вполне даже приветливым.
