Глеб вздохнул.
– Нет, спасибо. Правильно…
Ольга волновалась за него! Хорошо, что Саша взяла трубку, иначе Оля могла подумать, что он не хочет с ней разговаривать… Но уж лучше бы ей ответил Северин. Кто знает, что придет в голову девушке, если по мобильному молодого человека отвечает женский голос.
– Я сказала, что я твоя родственница, – добавила Александра, верно прочитав сомнения на его лице. – Мы ведь и вправду как одна семья.
– А Евгений Михайлович – наш добрый папочка! – радостно засмеялась Дина.
И обстановка окончательно разрядилась.
Потом Глеб, еще слабый после недавней болезни, стоял на крыльце и разговаривал с Ней.
– Ты не отвечал, и я очень-очень испугалась. Пожалуйста, не пропадай больше так неожиданно! Обещай! – взволнованно говорила Ольга.
Пообещать легко, но вот исполнить… И объяснить ей ничего нельзя. Это не его тайна. Ольге легко – на ней не лежит сейчас груз ответственности и тайны.
Глеб молчал, машинально обрывая лепестки с несчастного шиповника. Кстати, выпало, что «любит».
– Почему ты не отвечаешь? Ты меня совсем не любишь?
– Люблю, – отозвался он, кусая губы. – Прости, я… болел. Отравился…
Глебу ужасно не нравилась эта полуправда, которая, как всегда, была ближе ко лжи, чем к правде.
– Неужели действительно так сильно, что даже ответить не смог?
– Правда не мог. На меня болезнь как-то странно подействовала, я словно в забытьи был…
– Но теперь? Теперь тебе лучше? Хочешь, я приеду? Прямо сейчас?
Фоном в трубке звучал смех, скрипели качели. Видимо, она где-то возле детской площадки. Глеб представил Ольгу так явно, словно она находилась на расстоянии вытянутой руки от него – такая солнечная, такая трогательно-хрупкая!.. К горлу подступил спазм, а сердце глухо стукнуло в груди. Его сердце разрывалось от нежности. Он, Глеб, не сделал ничего, чтобы заслужить это счастье. Счастье вообще невозможно заслужить, оно всегда как драгоценный дар, неожиданный и щедрый. И дается ни за что.
– Я люблю тебя, – прошептал он в трубку, замирая от переполняющих грудь чувств.
– Я тоже, дурачок! – засмеялась Ольга. Светло засмеялась, радостно.
…Когда они наконец распрощались, договорившись о скорой встречи – только прощания заняли минут десять, – никто из них не решался нажать отбой, и они бесконечно повторяли друг другу «пока» и «целую» – Глеб заметил, что оборвал с десяток цветов, их лепестки лежали теперь у его ног.
«Надо завтра же утром выехать в Москву. Здесь делать нечего. И Библиотека наверняка где-то там. Коломенское, Кремль, храм Христа Спасителя… Возле каждого из этих мест есть река – то есть «мокрая дорога», и любое из них вполне способно оказаться тем, которое мы ищем», – думал он, не признаваясь даже себе, что больше всего влекут его в Москву отнюдь не поиски Книги.
