Иоганн Бернулли и Лейбниц пришли к новым оценкам, к новой теории о характере физической Вселенной, которая основывается на изучении поведения преломления света. Это относится к проблеме брахистохроны. [Голос из зала: «Это соответствие между оптикой и механикой».] Это физическое пространство-время. По этому поводу Лейбниц и Иоганн Бернулли критиковали Декарта, а также Ньютона, и определили их механический метод (математику Ньютона и Декарта) как некомпетентный. Они считали, что в математике нужно заменить алгебру высшим методом, который называется математикой трансцендентных функций или неалгебраических функций.
Это простой случай открытия, в котором физика, лежащая за пределами математики, заставила человечество смотреть на геометрию в другом свете. Нам пришлось изменить аксиомы допущений в геометрии. Начало этому было положено в работах Кеплера, который также мыслил о том, что мы сегодня называем квантовым пространством-временем вместо континуумного пространства-времени.
Это привел в единую систему Риман. Он устроил целый ряд таких опытов. Когда мы делаем какое-то фундаментальное открытие в физике, то создаем тип идей, который я описал, а именно платоновские идеи. Такие идеи заставляют нас менять аксиомы допущений, которые мы используем в создании математики для описания физики. Это изменение аксиом дает внешнему облику пространства-времени характер физической пространственно-временной кривизны. Это отражается в том, как мы измеряем отношения в физическом пространстве-времени.
Почему это представляется важным для меня? Каждый раз когда вы меняете аксиому в структуре теорем.... Давайте возьмем старую структуру теорем — структуру А и новую структуру теорем, которую назовем структурой Б. Разница между ними заключается в изменении аксиомы. Никакая теорема из А не будет совместимой со структурой Б. Невозможно при помощи какого бы то ни было бесконечного приближения из А достичь Б. Это называется прерывностью, или в определенных случаях может называться сингулярностью.
Все человеческое знание, включая искусство, основано на этом принципе прерывности. В этом состоит фундаментальная разница между человеческим разумом и умом животных. В искусстве мы это называем метафорой. Вы используете язык или живопись, или музыку для того, чтобы создать противоречие, прерывность. Если вы докажете, что прерывность необходима, тогда она реальна. То, что необходимо — реально. И эта прерывность, для которой нет слова, становится тем, что мы называем метафорой. Метафора в искусстве это то же самое, что прерывность в научных знаниях.
