Она без тени смущения откинула мое покрывало, подняла подол моей рубашки (интересно кто меня переодевал?) и… я облегчился. После чего она взяла полотенце и протерла мою плоть. От её прикосновений произошло неизбежное, — она напряглась так, что когда подол рубашки и покрывало были вновь накинуты на меня, между ног образовался хорошо заметный бугорок, который не хотел опадать. Я страшно этого стеснялся, а леди Луиза, положив на этот бугор свою руку смеясь произнесла:- Сразу видно, барон, что вы не избалованы женским вниманием и может быть даже девственник. Я предпочел промолчать.
Она подняла тот странный сосуд с пола и вышла с ним. Через некоторое время вернулась, озорно блистая глазками. — А вы знаете, сэр Арт, мы с вами одни. Все ушли на королевский суд, так что я могу вам помочь, не опасаясь, что кто то войдет к вам в комнату, — с этими словами, она вновь откинула мое покрывало и просунула руку под мою рубашку, — Вы главное лежите спокойно и не дергайтесь, а то рана на боку может открыться. А я и не собирался дергаться. Мне нравились эти осторожные, нежные прикосновения.
— У вас есть на что посмотреть и за что подержаться, продолжала она, — поднимая подол моей ночной сорочки. Потом внезапно наклонилась на до мной, открыла рот и… — Ну вот и все, а вы, барон боялись, — проворковала она вытирая мою плоть и свой рот, — Теперь и вы мне должны. Буду с нетерпением ждать, когда вы поправитесь…
Проснулся я от того, что чьи то сильные руки переворачивали меня на правый бок. Немолодой лекарь в форменной шапочке, через разрез в моей сорочке рассматривал мои раны. — Ну, что ж, все хорошо, раны почти затянулись и к счастью они оказались не глубокие. Завтра уже можете понемногу начать ходить. Резких движений не делать. Перевязки раз в два дня, а вот руку придется носить на перевязи как минимум ещё пару недель. Не знаю, задета ли кость или нет, но лучше не рисковать. — Сэр, а можно ли мне отказаться от этих горьких лекарств, что мне приходится пить? — Можно, но тогда вам надо пить красное вино для улучшения кровообразования. — Тогда лекарства, мужчинам нашего рода запрещено до 22 лет пить вино вообще, даже разбавленное.
— Хорошее правило. Вы все слышали и поняли ваше высочество? Я сам самостоятельно повернулся на спину. Леди Глория сидела на стуле, а за её спиной лукаво улыбалась малышка Лу, облизывая свои губки. — Да, я все поняла. — Вот и прекрасно, а мне надо в тюрьму, к маркизу, боюсь он и до утра не дотянет, — лекарь собрал свои инструменты и вышел из комнаты. — Лу, оставь нас и присмотри, что бы нам не мешали. С недовольным видом фройлен её высочества вышла из комнаты, правда успев послать мне многообещающий взгляд.
