— Мне кажется, ты пребываешь в заблуждении, — вмешался француз, и на этот раз его акцент ощущался несколько явственнее, чем раньше. — Ты говоришь так, словно выбирать стратегию предстоит тебе. Но это ты будешь находиться под моим командованием, а не наоборот.
Я медленно развернулась к нему, и что-то в моем лице вынудило его опустить руку на эфес рапиры. Он не стал вынимать оружие, но и руку все-таки не убрал.
— Понятия не имею, кем ты себя возомнил, — размеренно сообщила я ему — Да мне и наплевать. Но я не подчиняюсь ничьим приказам. На том и порешим.
— Ни в коем случае, — ответил Луи Сезар в тон мне.
В любой другой ситуации наши попытки превзойти друг друга в словесной баталии показались бы мне забавными, но сейчас было совсем не до смеха. Очень трудно работать, когда тебя не прикрывает партнер, подчиняющийся твоим приказам.
— Значит, у нас проблема, — откровенно заявила я и обернулась к Мирче, на лице которого застыло выражение, на любой другой физиономии означающее раздражение. — Ты же понимаешь, что стоит на кону. Я знаю, что ты любишь меня не больше, чем я тебя, но мы ведь уже работали вместе. Мне кажется, тогда нам просто повезло, но, может быть, удача улыбнется еще раз. Ты уже знаешь, на что я способна.
Мирча замотал головой раньше, чем я успела договорить.
— В обычной ситуации я предпочел бы действовать именно так. Но не сейчас.
— Почему нет? — Этот вопрос показался мне вполне закономерным, но папаша внезапно разъярился.
— Неужели ты за столько лет так и не научилась подчиняться простым приказам?
— Нет, когда подобное подчинение может стоить мне жизни.
Я смотрела на них обоих, стараясь понять, что за неуловимый диалог происходил сейчас между ними. В какой-то миг я кое-что заметила, не совсем гнев, но что-то более тонкое. Мирча и француз запросто могли обходиться между собой без слов. Именно это они и делали. Обычный человек просто не обратил бы внимания на эти мимолетные взгляды, едва ли не слишком быстрые для человеческого восприятия, но я заметила их. Вот вам еще одно из самых неприятных явлений в жизни дампира. Обостренные чувства не позволяют тебе забыться, не дают остаться в блаженном неведении даже на мгновение.
Когда-то я была совсем молода и глупа, куда тупее, чем сейчас, поэтому предоставила одному вампиру возможность меня обратить. Мне тогда только исполнилось сто лет. У меня на глазах состарились и поумирали мои приятели из числа нормальных людей. Последнего из них похоронили за неделю до того. Я была совершенно одинока и подавлена. Не могу сказать, чтобы я прекрасно ладила с людьми, но, видит бог, старалась изо всех сил. Вот я и подумала: «Почему бы нет? Я ведь и так почти принадлежу тому миру, почему бы не пересечь черту и не стать разнообразия ради частью чего-то иного?»
