Вампир поморгал, глядя на плотную стену пламени. Он как будто удивился, увидев ее здесь.
— Нет.
— В таком случае у нас проблемы.
«Это еще мягко сказано. Теперь я понимаю, отчего маги не удосужились оставить охрану у черного хода. Любой, кто проникнет сюда, будет сидеть в западне, пока за ним не придут и не убьют. Можно этого и не делать. Сам сгниет!.. Ни то ни другое меня не вдохновляет, но и лезть в бушующее пламя нет ни малейшего желания. Может, я переживу завесу, зато потом целый месяц беспомощно проваляюсь в постели, залечивая ожоги. Ольга тоже сумеет выжить в огне. Даже самая нежная кожа троллей больше похожа на сыромятину. Зато Луи Сезар точно не справится. Вампиры и без магической помощи горят так, словно их вымочили в керосине. Надо искать другой выход».
Луи Сезар поднялся на ноги, но тут же тяжело привалился к стене, утер лоб и предельно ясно охарактеризовал ситуацию:
— Дерьмо!
«Надо поинтересоваться у Ольги, имеются ли у нее свежие идеи, потому что француз, судя по всему, нуждается в передышке».
Я задумчиво уставилась на стены пещеры.
— Ольга, ты сможешь прорубить породу?
«Конечно, у этой милой дамы нет с собой кирки, но ведь до того ей уже удалось пробить проход».
Она пожала плечами.
— Рано или поздно смогу. Но нет смысла этим заниматься. Все равно скоро придет Ларе.
Упомянутый здоровяк не произвел на меня впечатления гиганта мысли, к тому же он позволил Луи Сезару проскользнуть за нами вслед, но, может, я чего-то недопонимала.
Наверное, у меня на лице отразилось недоверие, потому что Ольга указала на стену пещеры и пояснила:
— Он сделает другую дверь.
«Точно! Могла бы сама догадаться».
Маги обычно забывали о том, что помимо магических существовали иные способы решения проблемы. Можно наложить на дверь все известные охранные заклинания, но если кто-нибудь пробьет стену и сделает новый проход, то какая в них польза? Я лишь понадеялась, что усердный Ларе не обрушит потолок нам на головы.
— Где мы? — Луи Сезар решил присоединиться к разговору.
Я развернулась к нему. На мгновение меня сбило с толку ощущение, будто я видела двоих. Один — такой же, как и прежде, второй — совершенно другой. Усилием воли я подавила сострадание, которого пока что не могла себе позволить. Оно лишало меня трезвости мысли.
— Я сама всего несколько часов назад узнала, куда пойду. — Мой голос прозвучал гораздо грубее, чем хотелось бы. — Как ты умудрился меня найти?
Растерянность и потрясение на лице Луи Сезара сменились обычным недовольством.
