Всё из-за того, что я в тимуровский отряд вступила. Он у нас в школе не по классам. Просто у кого сил хватает, ходит помогать тем, кому плохо. Всего нас там тридцать два человека сейчас в отряде. От третьеклассников до семиклассников. Отряд совсем недавно сформировали и пока ещё даже непонятно, кому нужно помогать. Это вот и было моим самым первым заданием в отряде. Я по выданному мне списку адресов ходила по квартирам и выясняла, что случилось с людьми. В списке были ученики нашей школы, кто давно в школе не появлялся. Сашка тоже в этом списке был, но про него я сразу сказала, что тут помощь не требуется. Сами справимся.
Я сначала думала, что это очень простое задание. Действительно, что там сложного-то? Зайти, узнать, да отметить на листочке карандашом, сколько человек живы, нужна ли помощь, а если нужна, то какая. На самом деле всё оказалось совсем не просто.
Ходить по домам — страшно.
Я за три дня такого ужаса насмотрелась! Иногда дверь мне никто не открывал. Иногда открывал живой скелет, который непонятно как ходит. Некоторые с ума сошли. Однажды женщина, что открыла мне дверь, сказала, чтобы я ни в коем случае не заходила в крайнюю правую комнату. Там живут людоеды, муж и жена. У них два маленьких ребёнка было. Одного они убили и съели ещё в ноябре, а теперь вот и второго доедают. Говорит, и меня тоже убьют и съедят.
Не знаю, правду она мне сказала или сумасшедшая была. Я испугалась, развернулась, и ушла. Но самое страшное — это когда дверь в квартиру не заперта. Открываешь — внутри тёмный холодный коридор. И ни звука. Ожидать же можно чего угодно.
Так, пришла я проверить, что случилось с Сонькой Николаенко, моей одноклассницей. В третьем классе мы с ней даже на одной парте сидели полгода. Дверь в квартиру не заперта. Никого нет, на крики никто не откликается. Но я знаю, какая её комната, заходила пару раз. Прохожу, открываю дверь. Ой, до сих пор мороз по коже, как вспомню.
В центре комнаты висит и чуть покачивается от ветра из окна женский труп на верёвке. Наверное, давно висит. А на кровати у стены тоже труп. Ребёнок лежит. Я с огромным трудом признала в этом страшном чёрном лице Соньку. Сонька. Вот это вот чёрное и сморщенное — болтушка Сонька? Неправда. Это ведь неправда!
Сонька была единственным ребёнком в семье. Не было у неё ни сестёр, ни братьев. Только мама с папой и всё. Наверное, папа на фронте, а мама не выдержала, когда умерла Сонька и повесилась сама. То есть, это я так думаю. На самом деле не знаю, конечно, что у них случилось.
