— Ты не устала?
— Ни чуточки. Я стала теперь такой легкой-легкой, точно не иду, а лечу, — она смотрит на Андрея сбоку. — Это потому, что я влюблена. Да. У влюбленных крылья за плечами, как у ангелов. Я теперь ангел, — она берет его за руку. — Подумай, еще месяц тому назад мне было так скучно, так безнадежно. Я целые дни шила в мастерской, ночью плакала. А теперь… Теперь я ангел и лечу по елисейским полям. И ты со мной. И тоже ангел.
Та, кого любишь ты много,
Уведет рукой блаженной
В елисейские поля… —
это про нас сказано.
Андрей смеется.
— Ну уж и про нас. И какой ты ангел — ты злюка.
— А ты думаешь, ангелы — добрые, сахарные? Это на них клевещут. Ты не верь.
Она вдруг останавливается.
— А утюг? Утюг-то и забыли!..
8. Советы
На пестрой скатерти сухарница с мятными пряниками и вазочка с вареньем. Самовар шумит, заглушая канарейку. Тетя Катя наливает Ане чай.
— И все-таки вы, теперешние, не умеете любить. Вот, я помню, у нас штабс-капитан был. Нестоящий человек, пьяница, картежник. Только у него и было хорошего, что жена. Все она ему прощала и как любила. Раз как-то уехала гостить в имение к сестре, а он остался. Сидит она там, и сердце не на месте, все о нем думает. Вдруг получает письмо, что он захворал. Сейчас же собралась и домой. Подъезжает, а к ней навстречу денщик: «Кончается их благородие». Она ничего не ответила. К мужу прошла, даже накидки не сняла. А он уже хрипит. Она легла с ним рядом на кровать, обняла его и так уж больше не вставала. Вместе с ним умерла. От разрыва сердца, должно быть.
Аня смеется.
— Тетя, вы пугаете. Это вы в опере видели. «Тристан и Изольда»[82] называется.
Тетя Катя краснеет.
— Может быть. Тебе лучше знать. Мне немудрено путать. Поживи с мое, и сама путать будешь.
— Тетя, тетечка, не сердитесь. Я ведь только так. Смешно стало, — она целует тетку в шею за ухом. — Помните, как я вас в детстве называла: тетя Душка, тетя Мышка, тетя Соловей. Милый вы мой Соловей.
Тетя Катя уже улыбается.
— Ну-ну. Я же не сержусь. Завтра мама приезжает. Ты рада?
— Очень, — равнодушно отвечает Аня.
— Какая ты, Аня, право. Ласковая, а настоящего сердца в тебе нет. Как кошка, хоть кошек терпеть не можешь.
Аня вздыхает.
— Ах, тетя. Мне тяжело. Мне грустно. Я все плачу.
Тетя Катя гладит ее по светлым волосам.
— Всегда так. Замуж выйдешь — все пройдет.
Аня трясет головой.
— Нет, у меня не так. Я больна… Я умру… — она прячет лицо на груди тетки. — Ах, тетя, как я счастлива. Скажите… Это очень…
