Подъ Таганрогомъ небольшія дружины добровольцевъ, состоявшія изъ молодыхъ кадровыхъ офицеровъ подъ командой героя Маркова дрались, какъ львы, противъ подавляющихъ красныхъ силъ и медленно, но вѣрно истекали кровью. А при ихъ отступленіи на Ростовъ имъ въ тылъ стрѣляли казаки Гниловской станицы, т. е. тѣ самые казаки, жилища и жизнь которыхъ защищали эти русскіе мученики и страстотерпцы.
Чувствовалось, что дѣло защитниковъ государственности окончательно проиграно.
Дни стояли непогожіе и сумрачные.
По утрамъ и Новочеркасскъ, и вся степь оковывались черной гололедицей, среди дня перепадалъ снѣжокъ и тутъ же таялъ. Наконецъ, пошли безперерывные дожди.
Городъ заволокло промозглымъ, тусклымъ туманомъ.
Съ неба, съ деревьевъ и съ крышъ лилась вода. Со степи поднялся сильный, порывистый вѣтеръ. Жалобно и тоскливо скрипѣли и стонали мокрыя деревья Александровскаго сада позади Атаманскаго дворца. Вѣтеръ съ завываніемъ и шумомъ ожесточенно трепалъ ихъ вѣтви и свисталъ въ оголенныхъ вершинахъ. Таинственно звенѣли многочисленныя телеграфныя и телефонныя проволоки; зловѣще и жутко гудѣли столбы. На Дворцовой улицѣ у дома атамана по цѣлымъ ночамъ надрывались отъ безпрерывнаго, протяжнаго воя собаки, чуя приближеніе страшной бѣды.
Земля отъ безпрерывныхъ дождей раскисала.
На всемъ лежала печать унынія, обреченности, безнадежности и тоски.
Прошла всего одна недѣля послѣ смерти Чернецова и выяснилось, что въ рукахъ атамана вся наличная боевая сила Дона выражалась въ количествѣ 147 партизанскихъ штыковъ.
Большевики пододвинулись къ Новочеркасску почти вплотную.
29-го января среди дня атаманъ Калединъ собралъ въ дворцѣ Донское правительство, въ краткой, спокойной рѣчи изложилъ безнадежное положеніе защиты Новочеркасска, сложилъ съ себя атаманскія полномочія, предложивъ своимъ соправителямъ послѣдовать его примѣру.
Тѣ повиновались.
Въ два часа всѣ разошлись изъ дворца, растерянные и смятенные.
У Войскового штаба съ утра стояли осѣдланныя лошади.
Вокругъ нихъ толпились взволнованные вооруженные офицеры.
Это былъ конвой, добровольно сформировавшійся съ цѣлью взять атамана и хотя бы силою вывезти его изъ Новочеркасска въ безопасное мѣсто.
Атаманъ зналъ о замыслахъ его приближенныхъ и офицеровъ.
Въ 2 1/2 часа дня по Новочеркасску пронеслась страшная молва, что атамана не стало.
Калединъ покончилъ съ собою выстрѣломъ изъ револьвера въ сердце.
Утомленный непосильной борьбою орелъ, измѣннически всѣми оставленный, умеръ, какъ подобаетъ царственной птицѣ. Онъ отвергъ предложенное ему спасеніе жизни и самъ выклевалъ собственное сердце, дабы оно не досталось на растерзаніе гнуснымъ воронамъ.
