Кивер повторил новость остальным:
— Они атаковали Келси тридцать минут назад. Это был рейд типа «удар и побег», они стреляли во все, кроме одного строения, и каждое здание было уничтожено. Тем не менее, из Келси сообщают о двадцати шести выживших. И, возможно, есть еще двое, они остались снаружи, остальные в уцелевшем здании.
Снаружи — это значит, что других выживших нет совсем, полдень только что минул.
Большой, белокурый Том ван дер Гельт неуверенно сорвал пленку с новой пачки сигарет и зажег одну.
— У меня был брат в Келси, — заметил он, ни к кому не обращаясь.
— Списка уцелевших у нас пока что нет, — быстро ответил Кивер. — Возможно, с твоим братом все в порядке. Но мы выясним это раньше, чем кто-либо другой, поскольку мы собираемся выслать экспедицию им на помощь.
На этих словах мы встревожились. Экспедицию на помощь? Но Келси находится в сорока милях отсюда. Нет надежды дойти или даже добежать туда в промежутке между окончанием периода жары и наступлением темноты. И совсем не было смысла в том, чтобы болтаться снаружи в сумерках в песчаную бурю. Но Кивер продолжал:
— Это первый случай, когда они атаковали город. Мне не нужно объяснять вам, насколько это серьезно. Ниобе может стать следующим. Так что мы отправимся в Келси и доставим оставшихся в живых сюда. И посмотрим, что они смогут нам сообщить. А поскольку время нас поджимает, мы отправимся на пескоходах.
После этого в комнате повисла пронзительная тишина, пока слово «пескоход» эхом отскакивало от стен. Вот только, отражаясь, оно зазвучало как «суицид».
Кивер кашлянул.
— Это рассчитанный риск, — продолжил он упрямо. — Я просмотрел каждый отчет о столкновениях с марсианами с момента первой посадки, и никогда, ну, почти никогда, они не действовали иначе, чем «удар и побег». Теперь, после атаки их обычная практика — затаиться на время, это правда. Но правда и то, что это первый случай, когда они выступили против города. Возможно, они меняют свою тактику. Я не буду пытаться уверить вас, что это безопасно. Это не так. Но, по крайне мере, есть шанс, что мы прорвемся, и шанс этот больше, чем, скажем, шансы на спасение тех двадцати шести в Келси, если мы не попытаемся.
Он запнулся на секунду, затем медленно проговорил:
— Я никому не стану приказывать. Но я жду добровольцев. Любой, кто хочет попытаться — шаг вперед.
Никто не спятил настолько, чтобы поспешить присоединиться к этой затее, — она все еще казалась всем нам самоубийством.
