— Дя… — проговорила Зоя и запнулась.
— Здравствуй, Зося! — ласково, как своей, улыбнулся он. Поцеловал ее в макушку, обнял за плечи и повел в дом.
За высокой белой дверью с медным витым кольцом сразу начиналась деревянная лесенка — узкая, домашняя; окошко было прорезано высоко, а на подоконнике стояли горшки с цветами. Зое показалось, что она когдато уже поднималась по такой лестнице.
Художник распахнул высокую коричневую дверь. Зоя почувствовала запах красок.
— Входи, входи, Зося, — пригласил дядюшка. — Тебе будет интересно.
Здесь была мастерская. По стенам стояли и висели картины, на грубо сколоченном столе у окна были разложены краски, из высокого стакана торчали кисти. И тут же стояла резная черная шкатулка — точно такая, какую тетя Янина подарила Зое в день рождения. Зоя подошла, притронулась к ней пальцами.
— Нравится? — спросил дядюшка Тадеуш.
У меня есть такая же, — тихонько ответила Зоя. — Только она не открывается.
— Не может быть! — И дядюшка поднес шкатулку к глазам. — Эту тоже так просто не откроешь; во всех этих старинных вещицах есть свой секрет. Он передал Зое шкатулку. — Попробуй, открой.
Зоя не знала, как начать говорить о главном, и, чтобы не обидеть дядюшку, попыталась разъять ящичек. Ничего не получилось.
— А посмотри-ка на нее внимательно: может, что и заметишь.
Зоя, продолжая думать о своем, стала вертеть вещицу, вглядываться в резной рисунок с матово блестящими кусочками перламутра. На нем были изображены женщины в длинных платьях, и каждая держала в руках по веточке. Все точно так же, как на Зоиной шкатулке. И тут на одной из веточек Зоя увидела бутон цветка — он был более выпуклым, чем все другие цветы и ветки. Зоя оглянулась на дядюшку, тот едва заметно кивнул.
— Просто нажмешь, — сказал он, — но сейчас не надо.
И он так это сказал, что Зоя поняла: настало время. И голос у нее дрогнул.
— Дядюшка… — начала Зоя. — Дядюшка Тадеуш… У пурзей больше нет Белого Цветка. И они без него не могут жить.
Художник нахмурился, пожал плечами:
— Что я могу сделать? Надо было беречь.
— Но они не виноваты! Это я, я! Все из-за меня! — И Зоя заплакала. Она не ожидала, что дядюшка так холодно примет эту весть.
А он отвернулся, стал перебирать краски на столе, и Зоя увидела: руки его дрожат.
— Что за глупости! — сказал он резко. — При чем здесь ты? Я ведь все знаю.
— Дядюшка, милый, я показала ей картину и пурзей… И потом она вошла за мной…
— И тебе тоже нечего было тут делать, — проворчал художник. — Разве так учатся?!
