Солнце было довольно высоко. Мое лицо уже горело, столько я играл и разговаривал с жизнью. В это время Португа подошел к месту, где я находился, и позвал меня. Я побежал, как козлик.
— Какой ты грязный, мальчик.
— Я во все играл. Ложился на землю. Играл с водой.
— Пойдем кушать. Однако ты не можешь кушать такой грязный, как поросенок. Давай раздевайся и искупайся вон в том месте, там не очень глубоко.
Но я стоял в нерешительности, не желая подчиниться.
— Я не умею плавать.
— В этом нет необходимости, я посторожу тебя, здесь, вблизи. Я продолжал стоять. Мне не хотелось, чтобы он видел…
— Только не говори, что тебе стыдно раздеться возле меня.
— Нет. Не в этом дело…
Выбора не было. Я повернулся спиной и начал снимать одежду. Сначала рубашку, затем штаны с матерчатыми помочами.
Бросил все на землю и повернулся к нему, вопросительно. Он ничего не сказал, но в его глазах отразились ужас и возмущение. Я не хотел, чтобы он увидел раны и шрамы от побоев, которые я получал.
Он только прошептал взволновано:
— Если тебе больно, то не входи в воду.
— Теперь у меня ничего не болит.
Мы поели яйца, салями, бананы, как мне все нравилось. Пошли к реке попить воды, и вернулись под Королеву Карлоту.
Он уже хотел сесть, когда я дал ему знак остановиться. Я положил руку на плечо и сделал реверанс в сторону дерева.
— Ваше величество, ваш подданный рыцарь Мануэль Валадарес, главный воин племени Пинагé… и мы сядем под вами сеньора.
Мы рассмеялись, и затем сели.
Португа растянулся на земле, накрыв жилетом один из корней дерева, и сказал:
— Теперь настало время вздремнуть.
— Я не хочу спать.
— Не важно. Я не могу оставить тебя без привязи, такого шалуна.
Он положил руку на мою грудь и взял меня в плен. Долгое время мы смотрели, как облака прятались между ветвями дерева. Момент настал. Если я не скажу это сейчас, то уже никогда не сделаю этого.
— Португа!
— Мммм…
— Ты спишь?
— Пока еще нет.
— Это правда, что ты сказал в кондитерской дона Ладислао?
— Черт побери, я столько вещей говорю дону Ладислао в кондитерской…
— Обо мне. Я слышал. Из машины я слышал все.
— И что ты слышал?
— Что ты меня очень любишь.
— Конечно, я тебя люблю. Ну и что?
Я повернулся, не освобождаясь от его руки. Посмотрел на его полузакрытые глаза. Так, его лицо было еще толще и, похоже, как у короля.
— Нет, хочу знать, как сильно ты меня любишь.
— Конечно да, дурачок. И обнял меня сильнее, чтобы подтвердить сказанное.
— Я серьезно подумал. У тебя только одна дочь, которая живет в Энкантадо
